User - i dfee46a8588517f8

дальнейшем демократических революций — зависят больше всего от успеха или неуспеха этой политики» |3.

Тем не менее В. И. Ленин был абсолютно уверен в том, что эта теоретическая возможность не осуществится, что бонапар­тистский курс кончится крахом и новой революцией, как это и случилось в действительности. Эта уверенность базировалась на убеждении, что, несмотря на видимое торжество реакции, упадок революционного движения, массовое бегство в аполитизм и рене­гатство попутчиков революции, тяжелый кризис и развал рево­люционно-демократических партий, включая и кризис революци­онной социал-демократии, страна тем не менее переживает не конституционный, как думали либералы и меньшевики, а рево­люционный кризис. Анализируя думские дебаты о расширении бюджетных прав Думы, В. И. Ленин делал следующий весьма определенный вывод: «Бросим же лицемерие и признаем, что мы ] переживаем не „обычный ход“, а гражданскую войну ; что пра- ( вительство не управляет, а воюет, что состояние России есть 1 состояние с трудом сдерживаемого восстания» 14. Это было напи- ■ сано в феврале 1908 г., т. е. в момент, казалось, полного торжества реакции и контрреволюции. Главным доказательством того, что на­род и в то время продолжал оставаться воюющей , а не покоренной стороной, является сохранение им революционного настроения, которое один рабочий выразил в приведенных В. И. Лениным известных словах: «Погодите, придет опять 1905 год».

В таких условиях путь реформ исключался, ибо он привел бы к обратному результату: не к утверждению «конституционного пути», не к «обычному ходу», а, наоборот, способствовал бы ско­рейшему преодолению полосы затишья и возобновлению массо­вого рабочего и революционного движения. В результате третье­июньская Дума превратилась из орудия укрепления царизма, как это было задумано, в дополнительный фактор его дальней­шего ослабления. «Самодержавие,— писал В. И. Ленин,— отсро­чило свою гибель, успев соорганизовать такую Думу, но оно не укрепляется этим, а разлагается от этого» |5.

Уже с первых шагов деятельности Ш Думы обнаружилось ее бессилие по части «реформ», поскольку царизм выступил против них под знаменитым столыпинским лозунгом «сначала успокоение, ' ч' потом реформы». Кадеты, прогрессисты, октябристы, особенно последние, вопреки очевидности, демонстрируя предельную готов­ность удовлетвориться самым малым, хотя бы видимостью при­ступа к «реформам», все же вынуждены были открыто признать, что «реформ» не будет. К началу работы IV Думы такое настрое­ние стало не только всеобщим, но и исходным в поведении не только либералов, но и правых фракций Думы.

«Недовольны (IV Думой.— Д. Д.), писал В. И. Ленин,— не только либералы, не только „ответственная" (перед помещи­ками) оппозиция. Недовольны и октябристы. Недовольны правые.

Несомненно это недовольство черной Думой со стороны реак­ционных помещиков и реакционной буржуазии чрезвычайно ха-

рактерно и знаменательно. Эти классы сделали все возможное, чтобы обеспечить так называемое „мирное", „конституционное" развитие». Из этой констатации следовал принципиальной важ­ности вывод: «Наши, так называемые „высшие" классы, общест­венно-политические „верхи" не могут управлять Россией по-преж­нему, несмотря на то, что все основы устройства и управления России всецело или определены или в их интересах налажены.

А „низы" полны желанием изменить это управление.

Совпадение этой невозможности для „верхов" вести государст­венные дела по-старому и этого обостренного нежелания „низов" мириться с таким ведением как раз и составляет то, что назы­вается (немного, положим, неточно) политическим кризисом в общенациональном масштабе. Нарастание на наших глазах этого кризиса — факт и факт едва ли не бесспорный» |6.

Это состояние революционной ситуации, сложившейся в стра­не в предреволюционные годы, В. И. Ленин несколькими месяцами раньше (в феврале 1913 г.) выразил еще более решительно: «Все эти факты в связи с общим полевением страны, которое сказалось на выборах в IV Думу, окончательно показали, что Рос­сия снова вступила в полосу открытой революционной борьбы масс. Новая революция, начало которой мы переживаем, является неизбежным результатом банкротства третьеиюньской политики царизма» 17. В другом месте он писал: «Теперь эта контррево- ( люционная система исчерпала себя, исчерпала свои социальные ] силы. Обстоятельства сложились так, что никакая реформа в j современной России невозможна... Реформистских возможностей ( в современной России нет» |8.

Осевая линия и конечный смысл происходивших в годы пер­вой мировой войны событий и процессов в стране, закономерно завершившихся Февральской революцией, свергнувшей самодер­жавие и установившей республику, исключительно точно раскры­ваются В. И. Лениным в слове «репетиция». «Эта восьмиднев­ная революция,— писал он,— была, если позволительно так мета­форически выразиться, „разыграна" точно после десятка главных и второстепенных репетиций, „актеры" знали друг друга, свои ро­ли, свои места, свою обстановку вдоль и поперек, насквозь, до всякого сколько-нибудь значительного оттенка политических направлений и приемов действия» 19. Говоря об «актерах»,

В. И. Ленин, конечно, имел в виду политические партии и орга­низации трех боровшихся в России лагерей: правого, либераль­ного и революционно-демократического, и в первую очередь борьбу контрреволюции, к которой принадлежали две первые силы, с ре­волюцией.

Настоящее исследование, продолжая предшествующие работы автора, посвящено исключительно «актерам», занимавшим пра­вую часть исторической сцены,— царизму и его социальной опоре, на последнем, заключительном этапе их существования. В этой связи основные усилия будут направлены не на описание собы­тий, а на выявление закономерностей и взаимосвязей, обуслов-

ливавших их ход и сцепление, и прежде всего на поиски меха­низмов разрушения самодержавия как политического института, определенной социально-политической системы. Система — вот то слово, которое наиболее точно и полно выражает указанный замысел, представляющий собой попытку взглянуть на царизм не как на однообразный по составу и окраске монолит, а как на сложно взаимодействующую систему его основных составляю­щих, для которых было характерно не только органическое един­ство, но и определенные противоречия, которые в экстремальных условиях, как это и случилось, могли принять весьма острые формы и тем самым стать одним из важных механизмов ее разрушения и гибели.

Переход от исследования на макроуровне к изучению на микроуровне есть всеобщий закон развития науки. Исторической науке до результатов, достигнутых в этом направлении естест­венными науками, еще, к сожалению, далеко. Но начало этому пути положено и здесь. Был, в частности, в советской историо­графии период, когда царизм и буржуазию рассматривали как единое целое. Потом был сделан очень важный шаг вперед — господствующей стала ленинская концепция трех лагерей. На этой теоретической основе создано немало ценных исследований.