Анатолий Гончаров - Наследники, двойники и жвачные мира сего

4 июня 1942 года после нескольких операций Гейдрих умер. Фатерлянд устроил ему пышные похороны. 10 июня по приказу наместника протектората Карла Франка немцы перебили полторы тысячи чешских заложников и сожгли подвернувшийся поселок Лидице, где скрывались патриоты Габчик и Кубиш. Специализированные команды галицийских карателей и готовых на все щирых бандеровцев находились по ту сторону Татр, поэтому жечь Лидице пришлось самим немцам, чего им совсем не хотелось. Чехословакия из полусоюзника Германии превратилась в полноценную жертву нацизма: «Не война это, дети, еще не война, но над Влтавой зависла слепая Луна».

Марши смерти

Настоящая война с немцами началась значительно позже, когда «Злату Прагу» освободила еще до прихода танков Рыбалко 1-я дивизия власовской РОА под командованием генерала Буняченко. В марте 1943-го президент Бенеш встретился с советским послом Александром Богомоловым и предложил обсудить планы предстоящих этнических чисток в Чехословакии. Богомолов отказался обсуждать то, что было похоже на геноцид. Неутомимый Бенеш в июне того же года слетал в США и сумел убедить американцев в необходимости массовой депортации немцев.

В ноябре 1944 года рабочий план изгнания мирных жителей был представлен союзным державам. В соответствии с ним депортация должна осуществляться во всех районах, где чешское население составляло менее двух третей, и продолжаться до тех пор, пока численность немцев не достигнет минимальных значений. Главным исполнителем массовой акции выступил 60-тысячный 1-й чехословацкий корпус под командованием генерала Людвика Свободы. По всей видимости, у него имелись какие-то личные счеты с этническими немцами, проживавшими в Судетах. Что-то связанное с местной красавицей Магдой, из-за которой будущего президента ЧССР крепко побили в пивной. Биографы Свободы никогда не касались этой щекотливой темы.

Еще менее откровенны они были в тех случаях, когда дело касалось жутких фактов насилия, которое накрыло десятки городов и деревень, где исстари жили немцы. По всей стране формировались маршевые колонны беженцев. Им не позволяли взять с собой самые необходимые вещи и без остановок гнали к границе. Отставших и обессилевших зачастую расстреливали на месте. Во время одного из сотен таких «маршей смерти» - изгнания 27 тысяч немецких жителей Брно - на дистанции в 55 километров погибло около восьми тысяч человек. Скорбный реестр - хорошая новость, но в летопись становления мирной, счастливой жизни она не вписывалась. Как и подобные ей страницы «Сопротивления» задним числом.

В ночь на 19 июня в городе Прерау (ныне Пржеров) чешские солдаты, возвращавшиеся из Праги после торжеств по случаю окончания войны, остановили поезд с немецкими беженцами из Богемии, следовавший в советскую зону оккупации. Всем приказали выйти из вагонов и рыть котлован для братской могилы. Старики и женщины сумели справиться с непосильной работой только к утру. И тут настал момент истины. Солдаты под командованием ротмистра Кароля Пазура расстреляли 265 немцев, в числе которых были 120 женщин и 74 ребенка. Самому старшему из расстрелянных сравнялось 80 лет, самому младшему - восемь месяцев. «Господи, прости!» - причитали ждущие своей очереди. Солдаты молча перезаряжали винтовки. Просить прощения им было не у кого. Господь проклял карателей.

«Акции возмездия» достигли своего пика к июлю 1945 года. По территории послевоенной Чехии сновали вооруженные отряды, терроризировавшие не понимавшее своей вины немецкое население. С целью административного упорядочения «маршей смерти» правительство Бенеша учредило специальный надзорный орган, ведавший этническими чистками. В МВД был создан отдел по реализации планов «одсуна» - изгнания. Страну поделили на 13 районов. Во главе каждого стоял комиссар, отвечавший за депортацию немцев в Германию или на тот свет - не суть важно. За один месяц карательный орган МВД разросся до 1200 официальных кураторов «маршей смерти». К 1950 году территория Чехословакии была зачищена полностью.

Не этот ли процесс наблюдается сегодня на Украине?

Именно он и наблюдается. При молчаливом согласии Европы. И чудный Днепр серебрится от бессильной ярости, как волчья шерсть в лунную ночь.

Комментарий к несущественному

Рассеянно и туманно высказался о поляках и Польше Мандельштам, однако поэтическая неопределенность высветила нечто большее, чем он хотел сказать: «И ты, славянская комета, в своем блужданьи вековом - рассыпалась чужим огнем, сообщница чужого света!»

Если поляки на собственном опыте познали чешскую концепцию «перемещения населения», поскольку их самих переселяли при Екатерине Великой, при трех Александрах и обоих Николаях, то у соседей, нынешних галичан, бесчинствующих на юго-востоке Украины, корни жестокости таятся в безродной тяге к Третьему рейху, в особенности - к черному ордену СС, ставшему для них романтическим идеалом, подбитый изнутри смушковой овчиной. Исторические корни самоидентификации давно утрачены в гендерной чересполосице, когда Галиция не знала, в чьей имперской постели проснется завтра.

В 1795 году третьим разделом Польши Екатерина II фактически восстановила западную границу Киевской Руси. За ее пределами осталась онемеченная Галиция. Присущий всякой империи импульс к расширению толкал дальше, и спустя двадцать лет к России была присоединена вся Польша - в границах наполеоновского Великого герцогства Варшавского. И опять без феодальной Галиции, застрявшей на краю всех империй. Кстати, от слов «край», «окраина» возник этнонимический термин. «Украина», хотя одновременно продолжало бытовать и общее для всех восточнославянских земель название «Русь».

Именовался имперский осколок звучно - Королевство Галиции и Лодомерии, а жил скверно и грязно. Как и положено отсталому аграрному придатку лоскутной Австро- Венгрии. И сам он состоял из наскоро сшитых частей современных Львовской, Ивано-Франковской, Волынской, Ровенской и Тернопольской областей. Охотников до бесхозных приграничных территорий было множество. Рвали на куски и без того разнородную Галичину, которая исподволь боялась и ненавидела всех, с кем дружила. Особенно - Россию, присоединившую ее к Украине, где она вообще никому не нужна.

Зато, когда в августе 1941-го в Ровно обосновался рейхскомиссариат «Украина», бесприютные подданные стали очень востребованы. Рейхскомиссар Эрих Кох высоко ценил их склонность к насилию, хотя порой лютая свирепость шокировала. Из менее дремучих «орков» были сформированы дивизии СС «Галичина», «Нахтигаль» и диверсионный полк «Бранденбург». Не прошедшие отбор направлялись в «айнзацкоманды», предназначенные для уничтожения тыловых деревень, связанных с партизанами.