Чупин Олег - Командир. Трилогия

Гарнизон Полоцка состоял из наемных литовских солдат в количестве свыше двух тысяч, полутора тысяч польских наемников под руководством ротмистров Голубицкого, Хелмского, Верхлинского и Варшевского, восьми сотенной пехотной роты немецких наемников и тридцати восьми пушек в башнях обеих замков. Плюс за стены съехалось тысяч семь-восемь конных, из окрестных бояр-шляхтичей с их вооруженными слугами. Да и зажиточные горожане со своими слугами, вооружившись, то же кое-что стоили, особенно на городских стенах.

Осаждающие располагали подавляющим превосходством. Ведь в этом походе участвовали почти все вооруженные силы страны: десять тысяч сто пять помещиков, их сопровождало до двадцати тысяч вооруженных боевых холопов, пять тысяч стрельцов из десяти вновь сформированных полков, три тысячи донских казаков, более шести тысяч служилых татар. Общая численность армии составляла чуть более пятидесяти пяти тысяч бойцов, а вместе с двадцатью тысячами посошной ратью, свыше семидесяти пяти тысяч человек.

2 февраля в войсках был проведен смотр, а на следующий день произвели перестановку полков на новые места и приказано было 'делать туры' для укрытия пушек и стрельцов с 'сакмарочками'. 'Тура' под Полоцком- это деревянные каркасы, передвигаемые на катках и заполненные мешками с землей. Строили их в лесу, километрах в четырех от города, и каждый десяток посошан доложен был к вечеру сделать одну 'туру'. Готовая 'тура' было звеном общей цепи возводимых перед Полоцком русских укреплений. Кроме того, ещё во время похода 'розмысл и фрязи', наемные военные инженеры-итальянцы, приготовили щиты, 'с которыми итти перед туры, и туры за ними ставити'. Через двое суток 'туры' начали ставить вокруг стен и потихоньку продвигать к городским стенам.

В ходе перестановки полков, они расположились под полоцкими стенами в следующем порядке. За Двиной с права налево встали. Полк Левой руки у Борисоглебского монастыря напротив Слободского посада. Полк Правой руки напротив Кривцова посада. Передовой полк напротив Якиманского посада, смыкаясь своими дозорами с дозорами Ертоула на двинском льду. На другом берегу реки Двины, от устья Полоты до её луки, напротив Верхнего замка встал Ертоул. Вдоль стен Нижнего замка, опоясывающих Великий посад встали: от луки Полоты до устья ручья впадавшего в неё-Сторожевой полк; от устья ручья, вдоль русла Полоты до её изгиба, встал Большой полк; от изгиба Полоты до ворот Великого посада-Государев полк; от ворот до берега Двины занял позиции Резервный полк, смыкаясь на русле Двины своими дозорами с дозорами полка Левой руки. Мотивировка всех этих перемещений скрывалась в невозможности атаковать Полоцк из Задвинья по хрупкому льду, или тем более во время ледохода, это было полное безумие, и в результате перегруппировки сил основная часть русских войск была сконцентрирована против городских стен Великого посада. Наряд с 31 января уже стоял 'меж Георгия Святого и Волова озера'. Таким образом, направление основного удара переместилось на участок восточной стены Великого посада.

При перемещении войск, поменяла место и царская ставка, переместившаяся в Спасо-Ефросиньев монастырь. Кроме этого монастыря в полоцкой округе имелись и другие монастыри: монастырь святой София, Борисоглебский монастырь, Островский монастырь святого Иоанна Предтечи, монастырь святого Юрия.

Сразу по прибытию под Полоцк, 31 января стрельцам с нарядом из состава Государева полка велено было 'закопатися у Двины реки в березех и на острову', называемом- Иванский остров. С острова можно было легко осыпать Верхний замок пушечными ядрами и пищальными зарядами, расстояние до противоположного берега было не велико и вполне это позволяло.

Несмотря на то, что тяжелые осадные орудия к Полоцку еще не подвезли, артиллерийская перестрелка началась уже в первый день осады: царь, переправлявшийся с Государевым полком в Задвинье, был обстрелян с крепостной башни. В ответ загрохотали русские пушки с Иванского острова, где их уже успели установить за легкими плетенными 'турами'. В ходе артиллерийской перестрелки со стороны осаждающих был убит один человек, а 'стрельцы из наряду с острогу пушкарей збили и литовских людей многих побили в остроге'. Хотя эта стычка имела частный характер и не сыграла особой роли.

Вся артиллерия, пришедшая вместе с московскими полками, кроме наряда на Иванском острове, молчала до 5 февраля, когда наконец-то прибыли тяжелые осадные орудия и собрался весь наряд. Остатки светового дня и добрую часть ночи, под городскими стенами ставились укрепления, в которых прибывшие большие орудия устанавливали за 'турами' на предназначенные им места. На следующее утро наконец заговорили все орудия русской армии. Свыше трехсот орудий разного калибра били по стенам Нижнего, Верхнего замков и задвинских посадов. Ядра частенько перелетали стены и крушили городские постройки. В это же день, 6 февраля, произошло первое серьезное столкновение противоборствующих сторон. Стрельцы стрелецкого головы Ивана Голохвастова подожгли 'башню над Двиною' и кинулись на приступ. Атакующим удалось захватить башню и войти 'в острог'. Но к концу дня, не получив подкрепления, по причине невозможности его подвести из-за бешеного огня с городских стен, стрельцы были выбиты из занятой ими башни. В этот день московские войска понесли первые серьезные потери, погибли при постановке с продвижением укреплений и в бою за 'башню над Двиной' почти три десятка человек, в том числе и атаман донских казаков Подчерков. Гарнизон города сумел отбил первую попытку частного штурма южного, приречного угла укреплений Великого посада. Не зря Полоцк считался сильной крепостью, славился своими укреплениями и представлял собою крепкий орешек для осаждающих. В городе было порядка тринадцати-четырнадцати тысяч гарнизона и местных служилых людей с городским ополчением, а также достаточно большой, для данного времени, артиллерийский арсенал. Даже само московское командование признавало мощь городских стен, не говоря уже о замковых: 'острог крепок... ров вкруз острога от Полоты и до Двины реки делан крепок и глубок...'. Поэтому первая неудача вполне объяснима. Соответственно и оргвыводов по командирам проигравшим штурм не было.

Московские пушки 'говорили' круглосуточно, не замолкая ни на час, пару дней. В ходе обстрела погибли многие из защитников города, в том числе был убит ротмистр Голубицкий. Ядра разбивали замковые стены, достигая противоположной стены, защитникам ими наносился огромный урон. Полочане 'токмо крыяшеся в домох своих, в погребах и в ямах от пушечного и пищалного стреляния'. Благо, что русской артиллерией не использовались огненные ядра и зажигательные снаряды, а то жителям совсем бы стало кисло. В погребах пылающих домов не отсидишься, пережидая обстрел. К концу первых суток ядрами было выбито 40 городень из 204, составлявших периметр укреплений полоцких замков. И литвины с поляками не выдержали. Уже на следующую ночь с 6 на 7 февраля они совершили вылазку. В ней приняли участие 'Довойнов двор весь', личная дружина воеводы в восемь сотен конницы, 'да пешие люди многие', но в бою за контрвалационные укрепления с отрядом боярина князя Ивана Васильевича Шереметева, как и в мире попаданцев, они потерпели поражение и с потерями отошли в замок. Сам Шереметев получил контузию пушечным ядром. Но за дерзость вылазки осажденным пришлось расплатиться пленниками - 'языками', которые многое поведали о делах в осажденной крепости.