Байрон Кейти - У радости тысяча имен

Что может быть неправильного в том, что с нами происходит? Мои ноги скрещиваются, выпрямляются, вытягиваются, сгибаются. Им комфортно в любом положении; иногда они так неугомонны, что становятся на землю и идут. И все это совершенно. Все, что случается, случается по воле божьей. Осознав это, вы обретаете свободу.

Я полностью открыта любому дискомфорту, слепоте, травмам, смерти. Как-то утром я оступилась на лестнице, потому что плохо вижу, и едва не скатилась кубарем вниз. Я с восхищением наблюдала за тем, как стараюсь удержать равновесие. Это было похоже на американские горки, на которых я каталась с одним из своих внуков. Потрясающе!

«Я должна жить» — могу ли я абсолютно точно знать, что это правда? Однажды я выпила глоток воды, и она, как обычно говорят, пошла «не в то горло». Но я знаю, что вода пошла туда, куда нужно. Я дышала водой вместо воздуха, и не было никаких проблем, поскольку я не верила в историю о том, что дышать полагается только воздухом. Я просто на несколько секунд превратилась в рыбу. Вода то поднималась, то опускалась. Ощущение было очень приятное — как будто мои легкие промываются. Но если бы я верила в концепцию «Я должна дышать», мне было бы не так приятно. Так что мы действительно амфибии. Мы не можем долго дышать водой, но, когда это [гужно, у нас получается. Нет истории, нет сопротивления. Мы противимся истории, а не опыту. Почему я знаю, что вода должна была пойти именно туда, куда она пошла? Потому что она пошла туда.

Поимание того, что все случается по воле божьей, — для большинства людей не конец дискуссии, а только начало. Даже религиозные люди не способны признать тот факт, что все, что ни делается, делается к лучшему. Они считают это слишком простым подходом. Но как простая истина может быть слишком простой? «Бог есть все, Бог есть добро» — не просто идея, а реальность. Вы можете легко узнать это: все, что противоречит этому, причиняет боль. Я называю это последней историей. Придерживайтесь ее и живите прекрасной жизнью. А если захотите пойти глубже, знайте, что даже эта история не является правдой.

Быть пустой означает, что в моем разуме нет никаких препятствий, которые бы мешали мне любить то, что есть, каким бы оно ни было. Ясный разум абсолютно спокоен. Все, попадающее в поле его зрения, имеет изъяны, но для ясного разума их просто не существует. Он всегда ищет нечто несовершенное, чтобы увидеть в нем совершенство и порядок. Ясный разум всему придает смысл. Он остается спокойным в своем непрерывном осознании происходящего.

Прямо сейчас я нахожусь в номере отеля в Восточном Берлине и диктую Стивену эту главу. Он только что оторвал правую руку от клавиатуры компьютера и почесал ею свой нос. Я потрясена. Ихотя его жест не имеет ко мне никакого отношения, я полностью принимаю его, пропускаю через себя и вижу, что на самом деле он не связан ни с носом, ни с лицом, ни с мужчиной и ни с чем бы то ни было еще. Я вижу красоту этого жеста, свое восхищение им и то, как рука снова опускается к клавиатуре. Я понимаю, что оба движения есгь ничто, и из моего понимания рождается любовь.

И это все — один непрерывный поток. Нет меня, нет Стивена, нет разделения. Этот поток невозможно остановить. Это было так завораживающе — наблюдать за тем, как рука Стивена поднимается к его носу и затем снова опускается к клавиатуре. Все это очень странно и похоже на какую-то жидкую геометрию, в которой все течет в определенной последовательности.

Любовь изливается из меня независимо от того, что происходит; ничто не может помешать этому — ни плач, ни вопли, ни смех. Любовь всегда активна, она все признает и во всем присутствует, она бдительна и щепетильна. Если бы вымогли понять, как я вижу эти две ноги, лежащие сейчас на кофейном столике, вы смеялись бы до тех пор, пока не свалились бы на пол без сил. Способность к видению может уничтожить все, кроме чистой радости от увиденного.

Как прекрасен мир пустого разума! Абсолютно все может наполнить его. Ноги, кофейный столик, нос, руки, кисти рук, компьютер, стены, пол, окна, шторы, все, что не имеет названия и перетекает из одного вдругое. Вообразите бытие, наполненное ничто, ощугите странность такого бытия и почувствуйте, что только оно и имеет смысл. И вообразите природу ничто, которое порождает нескончаемый поток обилия всего; оно как сосуд, способный вместить в себя абсолютно все. Оно не имеет границ.

Реальность вливается в нас — именно так она расширяет свои пределы и проявляет свою бесконечную щедрость. Будь разум телом, он бы, как свет, в ослепительном сиянии, заполнял нас и оставался внутри. Например, вместо того, чтобы излучаться из кончиков пальцев, он оставался бы в них, и кончики пальцев увеличивались бы в объеме со скоростью, с которой свет наполнял тело.

Это и есть наполненность без границ. Казалось бы, реальность должна найти выход вовне, и все же она остается внутри. Реальность никогда не бывает слишком большой для открытого разума. Она настолько же велика, насколько велика жизнь, она неотделима от жизни, и как только что-то новое попадает в поле ее зрения, она сразу же обогащается этим опытом и за счет него расширяется. Она включает в себя все. для нее не бывает ничего слишком многого, ничего, что бы ею не приветствовалось, ничего, что бы она не смогла вместить в себя.

Совершенство лежит за пределами того знания, которым обладает неисследованный разум. Вы можете рассчитывать на то, что разум приведет вас туда, где вы должны быть, и в то время, в которое вы должны там быть. Когда он начинает понимать, что является всего лишь отражением высшего разума, создавшего всю видимую Вселенную, он наполняется блаженством. Он наслаждается тем, что он есть все, и тем, что он есть ничто. Он наслаждается своей искрящейся добротой и свободой от всякой идентичности, свободой вести ничем не ограниченную, невообразимую жизнь. Он танцует в свете собственного понимания простой истины: все, что происходит, все, что может произойти, есть добро.

Нет более сильной иллюзии, чем страх.

М ыможем бояться только своих представлений о себе — хотя в нас нет ничего такого, чего нельзя было бы принять с пониманием. Если бы я, например, подумала, что вы находите меня скучной, такая мысль, будучи не исследованной, могла бы напугать меня. Так что не люди являются для меня источником страха, я сама его в себе вызываю. Это будет продолжаться до тех пор, пока я не исследую свой страх. И для меня не будет ничего хуже мысли о том, что выдумаете обо мне то же, что и я думаю о себе самой. Поэтому я остаюсь в своей собственной скорлупе.

Все страхи похожи на этот. Причиной их является вера в ваши мысли — ни больше ни меньше. Любой страх всегда связан с историей в будущем. Если вам хочется бояться этих историй, что ж, составьте план действий. Если ваши мысли исследованы, страх невозможен; он возникает только тогда, когда ум проецирует историю из прошлого в будущее. Истории из прошлого — это то, что заставляет нас планировать будущее. Если бы мы не были привязаны к историям из прошлого, будущее представлялось бы нам таким радостным, таким свободным, что мы не беспокоились бы о его планировании. Мы бы увидели, что уже живем в будущем — оно есть не что иное, как сейчас.