Владимир Шилкин - Ветер истории

Мне это быстро надоело да и смерть штабс-капитана всякий намек на кураж унесла. Поэтому я подошел к руководителю и сообщил, что делать мне тут нечего и если у него никаких вопросов ко мне нету, то я пойду.

— Подождите, товарищ Волков! Вы просто обязаны написать еще одну статью. Нельзя обойти вниманием революцию!

— Надо так надо, — пожал я плечами. — Где тут можно пристроиться поработать?

— Сейчас что-нибудь придумаем.

Через некоторое время меня через черный ход провели во дворец и нашли небольшое свободное помещение со столом.

Я снял шинель, положил перед собой лист бумаги и, вынув из планшета ручку, задумался. Первая статья была ориентирована на армию, особенно на офицерство. Союзники и так не вызывали доверия у них. Многие прямо говорили о предательстве России ими с целью переложить на нас основную тяжесть потерь. Я же сместил акценты, доказывая, что цель войны не разгромить Германию, расплатившись за победу русской кровью, а именно уничтожить Россию. Таким образом, я надеялся ослабить позиции тех офицеров, которые ратовали за войну до победного конца и снять их восприятие антивоенной пропаганды как измены. Подлинным врагом России в таком восприятии становилась Антанта. Теперь надо было развить эту мысль и показать грядущее Белое движение как пособников врага в операции по уничтожению России, а установление власти Советов как операцию по спасению страны. Ну вот, теперь сформулировав основной посыл, можно и работу начинать. Я быстро набросал пункты:

1. А я предупреждал.

2. Буржуазия пытается оседлать революционную волну и захватить власть.

3. Для недопущения захвата буржуазией всей полноты власти, необходимо создать альтернативные властные структуры.

4. Оружие держать наготове.

5. Следует ожидать отречения царя в пользу одного из ВК.

6. Армейское командование попытается установить диктатуру.

7. Ничего у него не выйдет из-за политической импотенции и непонимания чаяний народа.

8. Стремительное разложение системы неизбежно.

9. Теперь спасти страну от распада и разграбления иноземными ордами, а население от полного истребления может только взятие власти самим народом (советами народных и солдатских депутатов).

10. Спасение России встретит противодействие реакционных сил.

11. Реакционные силы будут подпитываться внешним противником, а оплачиваться эта подпитка будет природными богатствами и территориями России.

— Ого! — удивился Кромков глянув на список. — Вы уверены в своих тезисах?

— А вы полагаете, что лишившиеся своих привилегий и доходов элиты просто утрутся и уйдут? Да и история нас учит, что ни одна революция не обходилась без гражданской войны.

— Да-а-а… серьезно все завертелось, — старый подпольщик упал на стул и начал задумчиво протирать пенсне. — Знаете, товарищ Волков, я ведь всю жизнь боролся за приближение революции. И вот революция свершилась. Вы действительно думаете, что Николай отречется?

— Да, напряженность в городе нагнеталась искусственно. Без участия верхушки такое невозможно. Значит, у них был план и направлен он мог быть только на смену правителя. Ситуация, конечно, вышла из-под контроля, но Николая все равно будут дожимать. Он слаб и поддержкой не пользуется. Значит дожмут.

— Да, пожалуй, логика в ваших словах есть. Выходит царизм рухнет… — Кромков замер глядя в пространство, — А я все никак не могу осознать, что все это свершилось на самом деле. Смешно. Столько бороться с режимом и вот теперь, когда он пал я совершенно не понимаю, что делать дальше.

Он растерянно улыбнулся, глядя мне в глаза и смутившись своей слабости, вышел, пообещав вернуться вскоре для работы над статьей. Я углубился в работу. Хорошо знать результаты заранее, можно притягивать логику к уже готовым решениям. Свою имитацию аналитики я построил на схеме "система – антисистема – контрсистема", где системой был царизм, еще только создаваемое Временное правительство представлялось нежизнеспособным огрызком системы, служащим для ликвидации страны по заказу внешних сил, а террористические организации антисистемой, способной только разрушать. Почетное звание "контрсистемы", которой предстояло спасть страну от хаоса и гибели, я отвел, конечно, большевикам. Прямо их назвать не мог, но описал максимально узнаваемо. В меру своих знаний о большевиках, конечно, а знал я о них крайне мало.

Вениамин Петрович вернулся через пятнадцать минут и не один. Он шумно вломился в комнату с печатной машинкой в руках, а следом вошел молодой человек с аккуратно зализанным пробором.

— Садитесь, — скомандовал подпольщик, грохнув машинку на стол.

Молодой дисциплинированно уселся на указанное место, споро заправил лист, предварительно выровняв машинку и замерев с поднятыми над клавиатурой руками, выжидательно уставился на нас.

— Рано пока, — сказал я. — Еще не готово.

Молодой опустил руки на стол и сделал отсутствующее лицо, а мы накинулись на статью. Нормальной статьи не вышло, время поджимало. Так что вместо нее набросали краткую выжимку с обещанием в конце дать более объемный материал по окончании событий. Кромков убежал со статьей, а я напряг молодого на поиск телефона. Телефон нашелся на втором этаже. Я было спросил, что с этим аппаратом делать, но вовремя спохватился и с умным видом взял трубку.

— Слушаю, — отозвалась трубка голосом знаменитой барышни.

— Военную автомобильную школу, пожалуйста.

— Соединяю.

Вскоре трубку взял дежурный офицер.

— Здравия желаю, это прапорщик Пациент.

— Ваше превосходительство, прапорщик Пациент у аппарата, — ответил дежурный в сторону. Раздалось невнятное удаленное бормотание, шорохи и, наконец, голос Секретова.

— Прапорщик, где вы? Доложите ситуацию в городе.

— Я в Таврическом Дворце. В городе революция. На данный момент это выражается в беспорядках и уличных боях, много погибших. Разграблен Арсенал, разгромлены тюрьмы, все заключенные выпущены, в том числе уголовные. Сожжено отделение Охранки, несколько полицейских участков. На улицах убивают городовых и офицеров, наиболее везучих арестовывают.

Секретов издал какой-то сиплый звук, прокашлялся и помолчав, спросил

— Вы сами в безопасности?

— Так точно, планирую спасать офицеров.

— Каким образом?

— Вольюсь в процесс, буду арестовывать. Думаю, страсти за день-два улягутся и их выпустят.

— Ну-у… — Секретов явно растерялся от такого подхода. — Если вы считаете, что это может их спасти, то я одобряю ваш план. Действуйте.

Секретов повесил трубку не прощаясь, видимо совсем потерялся, а я направился на выход. В коридоре меня опять перехватил Кромков в компании с незнакомым человеком.