Эли Эшер - Эволюционер

Вот такое вот социальное устройство. По крайней мере так, как это излагалось Велии в школе.

К слову, предмет горячего спора эквиты Велии и ее подчиненных-сервов был как раз молодой сенатор Люций Корнелий Секст, адмирал флотилии и сын Консула Корнелия Квинта.

— Если надо, пойду и буду снова обьяснять, — ответила Велия.

— Кстати, а если не забудешь приодеться попривлекательнее, — добавил Аквилий с жеманным смешком, — то шансов, что он тебя выслушает, будет куда больше. Конечно, до моей аватары тебе далеко, но…

Тут он сложил губы бантиком и полуодобрительно, в стиле «Ты тоже ничего…», покачал головой. Вообще-то, закон строго охранял тайну персонажа. Никто в реальности не имел права знать, кем является тот или иной актор в Игре, но Аквилий сам любил упоминать, что является в Игре некоей, не будем называть имен, известной красавицей и «роковой женщиной», вокруг которой постоянно вьются ухажеры, готовые на все за благосклонный взгляд предмета их мечтаний, то есть, красавицы-Аквилия. А на вопрос Велии «Сдались тебе эти козлы?», он лишь поджимал губки и высокомерно отвечал: «Я просто так себя вижу!»

Впрочем, усмехнулась Велия, пентэйская любовь ее подчиненных-сервов ее не касается, а насчет красоты Аквилия в Игре… ну-ну. Это в реальности она «серая мышка» в форменной юбке с волосами, собранными в конский хвост на затылке, а в Игре… Будучи в Игре эльфийкой с прокачанной до трехсотого уровня привлекательностью для мужского пола, она очень свысока оценивала похвальбу серва. «Однако, мысль верная,» — заметила она про себя. Надо будет поприхорашиваться перед попыткой.

Вообще-то он выбрала эльфийскую расу в далеком детстве, причем совершенно случайно. Ее мать, а эквитов растили в семье, и Велия хорошо знала свою мать, упомянула, что она сама была эльфийкой. Ну, и Велия тоже решила выбрать «как мама». Потом оказалось, что просто быть эльфийкой, еще не гарантирует популярности у других детей, а часто и наоборот. Так что, к подростковому возрасту Велия начала качать популярность у мужского пола. Накачала на свою голову, и не только голову, и обнаружила, что от нее одни неприятности.

Непонятно, чем бы это могло кончиться, если бы не попала она в клан, а там, благодаря той же привлекательности в сочетании с деловыми качествами, не пробилась бы в заместители кланлидера. Вот тут-то привлекательность и стала приносить свои дивиденды. Нет, отнюдь не в том. Просто, когда у мужиков отказывают мозги, вести с ними переговоры и выторговывать своему клану преимущества куда легче. Да и своих бездельников гонять куда проще.

Вопреки тому, о чем вы подумали, с клан лидером, прокачанным воином-паладином, Велия не спала. Он очень высоко ценил ее за деловые качества, вдумчивость, внимание к деталям, успешность в управлении людьми. Причем, ценил насколько, что, похоже, сам робел перед прекрасной эльфийкой, и даже если и испытывал по отношению к ней плотские игровые желания, их не демонстрировал. А жаль, вздохнула мысленно Велия, единственный мужик, к которому она испытывала уважение и пиетет, доходящие до влюбленности. Особенно, после того как он не задумываясь ушел на возрождение, прикрывая ее и дав ей уйти от отряда из двух десятков орков, которые вряд ли заинтересовались бы мнением эльфийки по поводу их привлекательности для нее. А каким он был лидером! Умный, проницательный, решительный. В общем, из тех, при виде которого девушки прикладывают руки к груди и выдыхают: «Аааа!»

Впрочем, это уже в прошлом. Реальность призвала эквиту Велию, из клана пришлось уйти, на игру осталось два часа в день. Ну, не совсем два, спать тоже можно было в Игре, но на жизнь в Игре оставалось лишь пара часов в сутки. Так, посидеть в таверне, поболтать с сокланами о новостях, и обратно, в реальность, в работу. Нет, она не жалела, это ее долг, но память о клановых днях жизни до сих пор грела ее душу.

Что ж, подумала Велия, мысль правильная. Судя по безбашенному поведению молодого сенатора, он на женскую привлекательность поведется. Вот только… В Игре все просто, прокачала привлекательность, и у всех играющих за мужской пол феромоны чуть из ушей не лезут. А как это делать в реальности? Велия задумалась. Она этого не знала. Впрочем, в любой культуре есть место, куда люди могут придти, чтобы найти ответы на вопросы, которые они не знают. Было такое место и у жителей Табулы Раса.

Вернувшись в свою каюту, Велия скинула одежду, открыла дверь клозета и шагнула внутрь. На самом деле это была капсула погружения в Игру, достаточно просторная, чтобы раскинуть свободно руки-ноги. Девушка зависла в невесомости в центре свободного пространства, а со сторон к ней потянулись кабели, подключающие актора к Игре. Такие капсулы с антигравом использовались для рабочих классов фамилиаров, которые вынуждно проводили много времени в реальности. Они позволяли поддерживать тело в максимально рабочем состоянии. Несколько гибких манипуляторов охватили короной ее голову, отключив сознание от реальности. Вслед за ними другие притянулись и обхватили плечи, локти, запястья, лодыжки, пара прицепилась между ног, обеспечивая вывод отходов организма, и даже присосались к подошвам ног и подушечкам пальцев — эти дорогие капсулы не просто проецировали ощущения в мозг, они частично создавали их в реальном теле, заставляя мышцы, чувства и нервы работать, тренироваться, и не терять свою природную функциональность. Случайный свидетель уже не увидел бы внутри обнаженной девушки, а лишь переплетение электронномеханических манипуляторов, кабелей, сенсоров, опутывающих нечто, очевидно чрезвычайно важное и ценное для них. Впрочем, девушки по сути в капсуле уже и правда не было, Велия, или по крайней мере ее сознание, уже очнулось в ином, куда более привычном для нее мире.

* S13 Велинэ, для друзей Лия, она же Велия Секунда, виртуальная реальность корнелианского флота

Закопченные балки потолка старой таверны создавали ощущение тени и полумрака, несмотря на яркий солнечный свет, прорывающийся через незастекленные окна, и освещавший ряд столов на южной стороне помещения. Таверна Троллихи Тары представляла из себя залу метров десять на двадцать, с низким потолком, опирающимся на балки из слегка обструганных и потемневших от времени бревен. Стены из тех же потемневших бревен создавали ощущение массивности и надежности строения. Левый дальний угол залы был отгорожен стойкой для хозяйки и места, где та держала чистую посуду и наиболее популярные напитки, известного содержания. Как раз сейчас хозяйка, сама троллиха Тара, стояла там за стойкой протирая кружки, а с другой стороны стойки сидело двое мелких гоблинов, всеми своими широко выпученными круглыми глазами ловившие колебания мощного зеленого бюста хозяйки заведения.