Анатолий Бурак - Оружие возмездия

Мишель однажды видел главу нации на фотографии. Решившийся на Инициацию одним из первых, в трагический для Германии момент, тот никак не выглядел столетним стариком. Парень тяжко вздохнул и почувствовал, как по щекам текут горячие слёзы.

Почему мир устроен так несправедливо? Одним — вечная молодость, возможность повелевать и высокомерное пренебрежение ко всем и вся. А другим — постыдная участь даже не рабов — хуже. Удел овец, чей жизненный путь кончается на бойне.

Нижняя половина двери распахнулась и, уловив аромат варёного мяса, парень вытащил из лохмотьев глиняную миску и обломок алюминиевой ложки. Грязный чан, исходивший паром был довольно большим. И, как всегда, невозможно было угадать, что в нём окажется на этот раз. Нежити безразличны гастрономические пристрастия животных. И, если старое поколение, самому младшему из которого нынче перевалило за шестой десяток, теоретически могло помнить вкус настоящей пищи, то «выращенным на крови» абсолютно наплевать на такие мелочи.

Несмотря на звериную жестокость, вампиры почти никогда не убивали маленьких детей. Во время облав всех ребятишек попавших в руки загонщиков куда-то увозили. Какой-то процент исчезал навсегда, остальных же возвращали. Нисколько при этом не заботясь, чтобы младенцы попадали в родные семьи. Мишель и сам до сих пор не уверен, были ли его отец с матерью НАСТОЯЩИМИ.

Ходячие полуфабрикаты, медленно слезая с нар, начали собираться вокруг котла. Опыт показывал, что баланды хватит на всех. К тому же, малоподвижное времяпровождение почти не требовало энергии. Терпеливо дождавшись очереди, юноша подставил плошку. Мужик со спутанной бородой и окровавленной повязкой на глазу плюхнул полный черпак. Принюхиваясь, Мишель засеменил обратно.

Повара валили в корыто в буквальном смысле слова всё, что попадалось под руку. Яблоки, брюква, солёные огурцы, лошадиные потроха и огромные куски свинины — всё шло в дело. Иногда можно было выловить крысиный труп. Судя то клочкам шерсти и неразделенности, сваренный заживо. Ведь ингредиенты, входящие в рацион доноров никак не влияют на вкус свежей крови. А, следовательно, зачем церемониться?

О такой роскоши, как кусок чёрного хлеба, пусть даже зачерствевшего до кондиции булыжника или, наоборот, непропеченного и пополам с отрубями, за прошедшие две недели пленник забыл начисто.

Спрятав ложку, Мишель через край присёрбывал тягучую жидкость. На дне миски попался твёрдый комок, оказавшийся то ли поросячьим, то ли коровьим глазом. Вытащив обломок, он выбросил неаппетитную находку и опять отхлебнул. Почти опорожнив посуду, увидел, среди разваренных до неузнаваемости овощей странно знакомый предмет. Он схватил вызвавшую любопытство находку и, разглядев как следует, ощутил, что желудок подкатывает к горлу.

Уронив плошку на гнилую солому, Мишель согнулся и выблевал обед. Ибо в тарелке обнаружил человеческий палец.

Очередь подошла этим же вечером. Многие уже спали. Те же, кто бодрствовал, погрузились в вялое, дремотное состояние, едва раздалась песнь вампира. Загонщики, числом около десятка, хватали под руки обречённых и, выводя из барака, строили в колонну по двое. Только что испытывавший дикий ужас Мишель даже не попытавшись сопротивляться, очутился снаружи и вскоре сидел в кузове грузовика.

Последний путь обещал быть не очень длинным. Кто-то, несмотря на чарующую ультразвуковую обработку а, возможно именно благодаря ей, обмочился. На что остальные консервы, везомые на трапезу властелинов, никак не отреагировали. Юноша смежил веки и, привалившись к борту фургона, окунулся в тяжёлое забытьё. Машину, то и дело, подбрасывало на ухабах, и он бился головой. Боль на доли секунды возвращала к реальности. Но непрерывно транслируемая завораживающая мелодия опять ввергала в беспамятство.

Приехали где-то через час. Скотовозка начала периодически останавливаться и людей, низведенных до состояния животных, по одному — по двое, выбрасывали на дорогу. Мишель сидел в середине, а потому его черёд настал минут через двадцать. Вместе с соседом — лысым дядькой лет пятидесяти — выволокли из кунга, накинув на шею петлю на длинной металлической палке. Такими приспособлениями люди, когда-то — в прошлой эпохе — ловили бешеных собак.

Автомобиль двинулся дальше, а молодой мужчина, хотя удивляться совершенно не было сил, машинально поднял глаза.

— А ты красавчик! — Раздался мелодичный голосок за спиной. — Пожалуй, тебя я оставлю на десерт.

Товарищ по несчастью вдруг глухо застонал. Через силу Мишель обернулся, став свидетелем отвратительной картины.

Хотя, для кого как.

Стройная фрау с длинными белокурыми волосами, довольно урча, впилась клыками в шею жертвы. Смертник пару раз конвульсивно дёрнулся и затих. Отбросив труп, дьяволица кивком подозвала сомлевшего свидетеля.

— Убери!

Не понимая, что нужно делать, опешивший парень застыл в оцепенении. О том, чтобы переспросить, не шло и речи.

— Вон туда!

Вампирша подцепила носком изящного сапога крышку продолговатого ящика. Вынужденный раб подтянул мертвеца к контейнеру, и с трудом уложил внутрь начинающие коченеть останки… Этот продолговатый короб, способный вместить ещё, как минимум пяток тел, станет предпоследним пристанищем безымянной плоти.

— Молодец, хороший мальчик!

Мегера захохотала и, как щенка схватив донора за загривок, поволокла в дом.

Доведённый до растительного состояния, полностью парализованный ужасом, он и не думал сопротивляться. На подкашивающихся ногах плёлся за хозяйкой, желая только одного: чтобы всё поскорее кончилось. Смерть представлялась нирваной, счастливым избавлением от ежедневного кошмара, длящегося годы и годы.

Втолкнув несчастного в дом, валькирия открыла чулан и, указав на ведро и тряпку, приказала.

— Хватай, и топай за мной.

В гостиной второго этажа, на полу, выложенном коричневым паркетом, темнело пятно свернувшейся крови.

— Я вчера увлеклась. — Зачем-то принялась объяснять она. — Так что, тебе придётся немного поработать.

Стараясь унять спазмы, Мишель окунув тряпку в остро пахнущую дезинфекцией тёплую воду и принялся ожесточённо оттирать жуткие следы недавней оргии. На приведение помещения в божеский вид ушло полчаса, после чего пожаловали гости. На улице раздался шум двигателя и, выглянув в окно, госпожа, довольно усмехнулась и, не теряя времени, быстро надавила на сонную артерию, лишая сознания.

Мишель очнулся в подвале. От цементного пола неприятно тянуло холодом. Сквозь забранное решёткой небольшое окошко пробивался неяркий лунный свет, в котором удалось кое-как разглядеть новую обитель. Пространство было разделено на несколько клеток, грубо сваренных из железных прутьев. Судя по отсутствию какой-либо мебели, заключённые содержались здесь совсем недолго.