Admin - i 1cdedbafc07995a6

Пожалуй, стоит сказать об этом Еве, но сейчас у меня нет времени спорить с ней. А она обязательно будет спорить.

-- Я сказала, домой пшла! Быстро!

Еще один шлепок, на этот раз по затылку. Голова Лилит подается вперед, из глаз брызгают слезы. Девчонка вскакивает на ноги и, горько всхлипывая, бросается бежать в направлении дома. Длинные волосы мотаются из стороны в сторону, точно черное помело.

Как это нередко бывает, мои мысли озвучивает Женя:

-- Вообще-то нас надо было сначала спросить. Может, нам ее помощь нужна?

Я жду, что сейчас Ева начнет огрызаться, но она лишь заискивающе улыбается брату:

-- Женечка, да от нее больше вреда, чем пользы. Только под ногами путаться будет.

Невиннейший из голосов. В ушах еще не отзвенел рык, которым она напустилась на Лилит, поэтому контраст особенно заметен. На Женю это действует, как седативное.

-- По хер уже... но впредь с нами советуйся.

-- Хорошо. Я поняла.

Карманы наполнены патронами, но у нас остается еще несколько коробок. Складываем их в пакет и берем с собой. Следующие на очереди ножи. Арт раздает каждому по одному. Я отказываюсь -- мое мачете мне нравится больше. Время от времени пытаюсь вызвать Михася по рации, но все мои попытки тщетны.

-- Что теперь? -- спрашивает Женя, когда с экипировкой покончено.

Осматриваюсь. Нам сказали ждать гостей? Что ж, будем гостеприимны.

07:45

Далеко ходить не пришлось, подошел ближайший дом. Участок огорожен кирпичным забором, двор на две машины, асфальтированная подъездная дорожка, ответвляющаяся от Таганрогской, железные ворота. Створки гостеприимно распахнуты. Плоская крыша небольшой летницы, пристроенной к дому, представляет собой отличную огневую позицию. Забраться наверх можно только по приставной лестнице, которую мы легко втянем наверх, если возникнет необходимость.

В центре крыши собран весь наш арсенал. Коробки с патронами, резервный, уже заряженный "ИЖ" и запасные рожки для "Сайги". А так же пара садовых вил, три топора на длинной ручке и самая огромная в мире кувалда, которую мы с Артом едва подняли наверх. Все это Ева нашла внутри летницы, переоборудованной хозяевами в сарай. Там же нашлась банка с краской.

Подступаю к краю крыши и осматриваю Таганрогскую. Женя с Евой заканчивают надпись. На дороге, не видевшей краски уже много лет (как и девяносто процентов всех Ростовских дорог), наконец, появляется разметка. Огромная Г-образная белая стрелка указывает на распахнутые ворота, ведущие во двор. Надпись под стрелкой гласит: "СВАРАЧИВАЙ СЮД". На букву "А", явно лишнюю в первом слове и недостающую во втором, у Жени не хватило краски.

-- Ну что там? Видно? -- в десятый раз спрашивает меня Арт.

Приставляю к глазам бинокль (и снова спасибо "Супер-Арсенал") и смотрю вдоль дороги. Обзору мешает крона абрикоса, растущего перед домом, но даже сквозь сплетения ветвей и не вижу никакого движения.

-- Пока нет.

Воздух над дорогой плывет от бензиновых испарений. Запах стоит такой, что я удивляюсь, как Арт еще не угорел. Машу ему рукой -- завязывай. Тот бросает опустевшую канистру и бежит ко мне наверх. Смотрю на ворота, и сердце начинает биться чаще. Я пока не решил, кто закроет их. Это самая опасная часть нашего плана, и я до сих пор не уверен, стоит ли вообще претворять ее в жизнь. Женя категорически против, считая затею слишком рискованной, Арт до чертиков боится оставаться внизу, Ева не в том положении, чтобы упираться, но доверять ей я тоже не могу. И дело вовсе не в рыцарском благородстве - дело в ее тучной комплекции. Не уверен, что она справится. Остаюсь я.

Внезапно мы слышим. Еще слабо, отдаленным эхом, но это определенно был выстрел. Через тридцать секунд второй -- уже гораздо четче. Потом третий, четвертый. К звукам присоединяются гул мотора и голоса.

-- Все наверх! -- командую я. -- Все наверх!

Женя с Евой отшвыривают кисти и со всех ног мчатся к дому. Арт уже поднимается по лестнице.

Я почти физически ощущаю колотящееся о стенки грудной клетки сердце.

Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.

Арт на крыше. Отдаю ему бинокль и перетягиваю карабин с плеча на грудь.

-- Куда собрался?

-- Вниз.

Тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук...

Показывается взлохмаченная голова Евы, за ней на крышу поднимается Женя. Пропускаю их и ставлю ногу на перекладину лестницы.

-- Максим, ты куда? -- встревожено спрашивает брат.

-- Надо закрыть ворота, когда они заедут.

Б-БАХ! Б-БАХ!

Выстрелы уже совсем близко. Им аккомпанируют человеческие крики и безумные животные вопли. А еще шлепанье десятков босых ног по мокрому асфальту. "Прокаженные"...

Туктуктуктуктуктуктуктуктуктук...

Женя начинает кричать:

-- Не занимайся херней! По хуй на ворота! Слышишь, бля, не лезь туда!

Сейчас его крик -- излюбленное оружие в отсутствие аргументов -- нам не поможет. Мне не поможет.

-- Занимайте позиции. Когда машина заедет, прикрывайте нас шквальным огнем.

-- Макс, может не надо? -- это Арт.

-- Не лезь туда, я тебе говорю, еблан! -- это Женя.

Ева молчит -- и на том спасибо.

Опускаю вторую ногу на перекладину и начинаю спускаться.

07:50

Я не верю в вещие сны. К тому же, мои сны почти всегда идут вразрез с реальностью. Не припомню, чтобы хоть один из них сбылся. Значит ли это, что сегодня я не умру?

Правильный ответ -- нет. Иначе я бы здесь сейчас не стоял. Ворота должны быть закрыты, в этом у меня нет никаких сомнений.

Я на подъездной дорожке. То, что к нам приближается, звучит поистине устрашающе. Грохот ружей, надрывное жужжание перегруженного двигателя, нечеловеческие вопли и вполне человеческий мат. И удары. Десятки кулаков и ладоней бьют в металлический кузов машины. Спустя несколько мгновений я понимаю, откуда взялся этот странный звук.

Несмотря на довольно широкую "просеку", оставленную нами в пробке на Таганрогской, "Октавия" еле едет. Все четыре колеса пробиты, резина изжевана в лохмотья, обода с лязганьем чертят в асфальте глубокие борозды. Машину кидает из стороны в сторону, изуродованные колеса петляют восьмеркой. Ваня делает не больше тридцати километров в час, хотя я слышу, что он давит педаль газа в пол.

Возможно, ехать быстрее мешает пара "прокаженных", по пояс застрявших под передним бампером. Руки тварей хватаются за радиаторную решетку в тщетных попытках втащить туловище на капот. Ноги... то, что осталось от ног, волочится мясными оковалками где-то под днищем машины. А может, их замедляют еще двое, пытающихся проникнуть в салон через разбитое заднее стекло. Грузный мужчина и тощая женщина едут на багажнике, а чьи-то руки (кажется, Витоса) колотят их прикладом дробовика по головам. Или все дело в полуголом здоровяке, лежащем в позе морской звезды на крыше? В этой туше килограмм сто, руки-ноги раскинуты в стороны для лучшего сцепления, за неимением иных конечностей он пытается пробить себе путь в машину головой. На крыше уже образовалась приличная вмятина.