Admin - i 1cdedbafc07995a6

Ваня не дает повода разочароваться в себе и прибывает с пятикратным опозданием. Он один. На вопросы о тетке и сестрах только качает головой. Что ж, учитывая сложившуюся ситуацию, еще неизвестно, кому повезло больше. Весьма вероятно, что идею гарцевать по полям, оккупированным тысячами "прокаженных", они бы не восприняли с должным энтузиазмом.

Время тает на глазах. Минута уходит на посвящение Вани в самоубийственный план. Минуту экономим на спорах (Ваня всегда с коллективом), но тратим две на уговоры не брать в поле мотоцикл. Где-то находишь, где-то теряешь.

Наконец, все вопросы улажены, вещи собраны, оружие подготовлено и заряжено. Те, кому не досталось огнестрельного, довольствуются колюще-режущим и -- в случае с арбалетом Витоса -- стрелковым. Я, Женя, Михась и Витос вызываемся в носильщики, так что наши спины и руки оттягивают еще и тяжелые рюкзаки с сумками.

Сбиваемся в кучу для последнего брифинга. По глазам Михася вижу, что он хочет сказать слово. Охотно предоставляю ему такую возможность.

-- Ну, что, все собрались... эй-эй, тихо там! -- Михась выдерживает паузу, позволяя гвалту стихнуть. - Короче, слушайте внимательно. Сейчас выйдем на трассу и сойдем с дороги во-о-н там, -- он указывает пальцем где. - Выйдем в поле и будем двигаться на юго-запад, в обход первого стада строго по прямой. Мы должны пройти аккурат между шоссе и юго-восточной Промзоной... во-о-он те здания вдалеке, видите?

Михась указывает на скопление невзрачных кирпичных построек вперемешку с тускло поблескивающими металлическими ангарами у западной окраины поля, на котором разместилось первое, ближайшее к нам, стадо. Я хорошо знаю эту Промзону, часто бывал там по работе - на одной из баз мы с братом закупали комплектующие для производства жалюзи. Кажется, это было тысячу лет назад.

-- Запомните, -- продолжает Михась, -- если Промзона слева от вас - значит, вы идете правильно. Если она вдруг оказалась справа, спереди или сзади, -- тут он позволяет себе косо ухмыльнуться, -- ну, значит, вы в ужасе убегаете от "прокаженных" в неправильном направлении.

Раздаются нервные смешки.

-- А если там еще одно стадо? - спрашивает Арт.

-- Или эти ваши, блядь, фуражиры? -- поддакивает Ваня, попыхивая сигаретой.

-- Они не наши, Вано, -- отрезает Михась. - А лично тебе я бы советовал поменьше дымить, не то и правда первым пойдешь на фураж. Нам предстоит солидный кросс, и тащить тебя на своем горбу желающих мало.

На пухлом Ванином лице пренебрежительная улыбка:

-- За меня не волнуйся, -- он демонстративно затягивается сигаретой, -- я ахуенно бегаю.

-- А ты давно проверял? С последнего раза, небось, лет двадцать прошло.

Вместо ответа Ваня показывает средний палец.

Михась поворачивается к Арту:

-- Бро, я не знаю, что будет, если там еще одно стадо. Думаю, сориентируемся на месте. В любом случае, сейчас заморачиватсья этим бессмысленно.

-- Согласен, -- говорю я. - Один хуй всего не предусмотришь.

-- И чо-то полюбасу пойдет чер`ез жопу, -- прибавляет Витос.

Согласно киваем. Морды у всех серьезные, собранные, и, в то же время, большинство едва сдерживает улыбки. Нервное, не иначе.

Михась обводит всех взглядом:

-- Ладно, и последнее. Бежим кучно, никто не отбивается, не урывается. Носильщиков охранять с особой тщательностью, просматривать и прикрывать все зоны. Слушайте, что вам говорят, соображайте быстро, не тупите. И, самое главное, не очкуйте.

Последнее наставление -- задачка не из простых. Но кто обещал, что будет легко?

18:12

Лямки походного рюкзака больно врезаются в плечи. В правой руке дробовик "Ремингтона", изрядно прибавивший в весе - бег по неровной зыбучей поверхности здорово выбивает из сил. По заднице хлопает мачете, пристегнутое к поясу. Накладные карманы куртки оттопыривают запасные патроны.

Слева и справа слышится пыхтение, тяжелое дыхание, топот ботинок по рыхлой сухой земле. В водонепроницаемом дождевом плаще уже через десять минут становится жарко. Пот струйками стекает по лбу и вискам, заливается в ушные раковины. Ноги проваливаются в ямы, спотыкаются о кочки, цепляются за стебли высокой травы, пучками растущей меж окаменевших комьев чернозема. Промозглый ветер порывами бьет в лицо, срывает с головы капюшон, пробирается под одежду и холодит пропаренное тело.

Передо мной маячат затылки Вани и Арта, бегущих в авангарде. По бокам, то и дело меняясь местами, трусят Витос, Михась и Женя. Девчонки замыкают. Я знаю, что Еве можно доверить тыл - с ее-то дотошностью.

Едва мы углубляемся в поле, как мне становится не по себе. На огромном открытом пространстве я чувствую себя особенно беззащитно. Меня одолевает иррациональное желание остановиться, припасть к земле, затаиться и лежать, не шевелясь, пока опасность не минует. Так чувствует себя муравей на человеческой ладони -- лихорадочно пытается найти убежище. Отверстие, трещину, складку - любой изъян. Но ровная поверхность не подразумевает изъянов. Она оголяет, обезоруживает. И ты знаешь, что в любую секунду с неба может спуститься перст, который раздавит тебя одним касанием. Ты знаешь, но все равно ждешь его с ужасом и смирением, не смея поднять головы.

Первые полкилометра бежим довольно упруго, потом переходим на легкую трусцу. Силы покидают слишком быстро -- сказывается общее переутомление.

Я стараюсь как можно чаще смотреть по сторонам, но толку от этого чуть. Безбрежный бурый океан сливается с низким ржавым небом, так что невозможно определить, где верх, а где низ. Заливающий глаза пот и тряска только ухудшают видимость, все плывет и раздваивается. Но я, по крайней мере, могу различить направление. По левую руку тянется приземистая уродливая поросль, за которой поблескивает мокрый асфальт автобана. Постепенно мы удаляемся от Малиновского, строго придерживаясь выбранного курса. Промзона вырисовывается в манящем отдаленье. Это - самая западная точка города, когда мы достигнем ее, автобан окончательно исчезнет из поля зрения.

Некоторое время Михась пытается следить за передвижением стада через бинокль, но вскоре бросает эту затею. На бегу все равно ничего не разглядишь, а вот потерять равновесие проще простого. Даже без бинокля головой особо не повертишь - местность ухабистая, приходится постоянно смотреть под ноги. Нам остается полагаться только на периферическое зрение.

Мы ожидаем атаки справа - оттуда, где расположилось стадо и откуда по нашу душу могут явиться фуражиры, поэтом движение слева замечаем не сразу. А когда замечаем, уже слишком поздно.

Первые люди, ломая и перешагивая придорожные кустарники, выбегают на поле. За ними на автобане еще фигуры, по меньшей мере, несколько десятков.

-- Стойте! - кричит Арт, вскидывая ружье.