Admin - i 1cdedbafc07995a6

-- Разговор окончен.

Резко разворачиваюсь и быстрым шагом направляюсь обратно к дому.

Где-то на середине двора меня застигает голос Евы:

-- В таком случае, дальше нам не по пути!

Останавливаюсь. Оглядываюсь.

-- Выберемся из города и разойдемся, как в море корабли.

Киваю:

-- Как скажешь.

Ева пожимает округлыми плечами, как бы говоря: "ну, вот и порешили".

Отворачиваюсь и преодолеваю оставшуюся половину пути в раздражении и злобе.

17:00

Я решаю не рассказывать до ужина о нашем с Евой разговоре. К чему портить людям аппетит? Чуть позже я сообщу все своим, Ева -- своим. А пока мы наслаждаемся едой, в изобилии представленной на маленьком столике, сервированном Артемом. Разместились в тесной кухонке, места едва хватило на всех. Гостиная, где мы оставили Женю, отлично просматривается через дверной проем -- то и дело кто-то поглядывает туда. Брат все еще без сознания, но есть улучшения. Дыхание вернулось к своему нормальному темпу, стало ритмичным, жар тоже спал. Пару раз он даже глотнул воды из подставленного к губам стакана. Неосознанно, конечно, иначе бы все выплюнул.

Я вижу, с каким волнительным нетерпением ждут его пробуждения девушки. Они одновременно и хотят этого, и боятся. Ева не лукавила -- ее страх подсознательно разделяют все члены ее маленькой группы. Нечто подобное не так давно испытывали и мы сами.

Артем выставил на стол почти все запасы съестного, что у нас остались. И это правильно -- нужно набраться сил перед последним, решающим рывком. Когда выберемся за город, начнется совсем другая жизнь. Будет полегче. Во всяком случае, нам хочется в это верить.

Трапеза протекает в чавкающем молчании. Разговор не клеится. Во-первых, все голодны, во-вторых -- все очень голодны. Лишь когда тарелки изрядно опустели, а желудки набрали приятную тяжесть, завязывается диалог. Обсуждаем план дальнейших действий, и, в первую очередь, маршрут, по которому будем двигаться. Следует учесть все нюансы, включая возвращение на Стандартный и воссоединение с Ваней, который, может статься, прибудет не один.

Михась с Витосом пригнали две новые машины: почти новый "Ниссан Джук" и "Део Нексия" с таксистскими "шашечками" на бортах. Саша и Лилит распределили оружие, патроны и вещи первой необходимости по багажникам с расчетом на две самостоятельные группы, если вдруг придется экстренно разделяться. Позаботились и о горючем -- оба бака заправили "под пробку". Поступает предложение выделить час после обеда на чистку оружия, дабы встретить последний день в Ростове "во всеоружии", так сказать. Предложение поддерживается единогласно.

Спустя пять минут обсуждения примерный маршрут готов, и мы решаем вызвонить Вано. Для лучшего приема Михась подходит к окну и включает рацию. Пока он налаживает связь, мы доедаем остатки ужина в приподнятом настроении. Прилив сахара в крови стимулирует выработку серотонина, и на лицах присутствующих появляются улыбки. Слышны шутки и смех. Не смеемся и не улыбаемся только мы с Евой. Мы знаем, каков срок жизни у всей этой идиллии, а избыток знаний, как известно, плохо уживается с оптимизмом.

Наконец, сквозь треск помех и неустанные "прием-прием" Михася, прорывается голос Вани. Мы все затихаем, прислушиваемся.

Сначала до нас доносятся только обрывки фраз -- они с Михасем пытаются говорить одновременно, и из этого ничего не получается. Потом Михась замолкает, давая возможность собеседнику проговорить все первым.

"Вы уже выбрались из города?" -- это первое внятное предложение, которое мы слышим от Вани.

-- Нет, -- отвечает Михась. -- Мы еще на Таганрогской, забрали девчонок. Прием.

Пауза. Шум, треск.

"На Таганрогской? Вы забрали бабушку?"

-- Нет. Только собираемся туда. Прием.

Снова шум, жужжание, как если бы Ваня говорил, одновременно управляя мотоциклом.

"Какого ху.... (помехи)... на Таганрогской?"

-- Повтори, не расслышал. Прием.

"Какого хуя вы до сих пор на Тагарогской?!"

-- Нас немного задержали... Ты видел стадо? Прием.

"Какое... (ш-ш-ш-щщщщ)... блядь... стадо?"

-- Забей. Прием.

Долгая пауза, сопровождаемая треском и визгом.

"Вы чо, еще не в кусре? Настройтесь на гражданскую волну! Повторяю -- настройтесь на гражданскую волну!"

Михась бросает на нас озадаченный взгляд, крутит ручку настройки частоты.

Рация свистит, шипит... потом:

"Вниманию гражданского населения! Санкционирована операция "Зачистка"! Всем выжившим приказано эвакуироваться из города в кратчайшие сроки! В 19 часов 00 минут по Московскому времени будет произведена массированная авиабомбардировка фугасными боезарядами повышенной мощности главных районов города. Так же будет произведен точечный артиллерийский обстрел наиболее плотных скоплений противника. Территория в радиусе двадцати километров от города признана "зоной отчуждения" и не является безопасной. Повторяем -- не является безопасной!"

Трескучая тишина. Потом запись заходит на новый круг.

17:20

Миша снова переключается на Ваню.

-- Вано, прием.

"Ну, что... послушали..."

-- Да, послушали. Дай нам пять минут подумать. Прием.

"Давай... выйду на связь через пять минут!"

Миша опускает руку с рацией и поднимает другую -- ту, на которой часы. Смотрит на циферблат.

Я уже подсчитал.

-- У нас полтора часа, -- говорю ему.

Сердце колотится в груди так, что я удивляюсь, как его стук не слышат другие. На лицах остальных -- потрясение. Новость сногсшибательная, что и говорить.

-- Думаешь, успеем?

Михась качает головой.

-- Даже если рванем прямо сейчас -- не успеем. По-хорошему, надо валить в сторону Чалтыря. Для нас это сейчас кратчайший путь из города.

Он прав. К трассе М4, по которой идет эвакуация, ведут всего два пути: Ворошиловский мост и Сиверский мост. Оба находятся в центре города, а это, как минимум, полдня мытарств по запруженным пробками улицам.

-- Но это вообще в другой стороне... -- стонет Ева.

-- И что? -- огрызается Арт. -- Хочешь рискнуть? Без меня.

-- И меня, -- поддакивает Витос.

-- И меня, -- говорит Саша. Натушенные глаза уже на мокром месте. -- Евка, нам сейчас спасаться надо! Через час тут все взорвут!

-- Полтора, -- поправляю я и оглядываю друзей. -- Как думаете, на Стандартный успеем?

-- Не успеем, -- отвечает тот, кого я меньше всего ожидал услышать.

В соседней комнате Женя пришел в сознание.

17:25

Топоча и шумно дыша, окружаем софу, на которой лежит брат. Выглядит он неплохо -- к лицу прилила кровь, лоб покрывают бисеринки пота -- первый признак спавшей температуры, прищуренные глаза живо изучают окружающую обстановку.

Мужская половина группы встречает пробуждение Жени приветственными улыбками. Девушки держатся чуть подальше, испуганно жмутся друг к другу, глазея на Женю, как на восставшую мумию.