Admin - i af0d3b7246f951a5

— Разве это так плохо?

— Это рационально. А жизнь не рациональна по природе. Всегда есть место неожиданности и случаю. А если убрать из жизни эмоции можно, то скуку нельзя. Сколько не загружай себя работой, сколько не строй стен между душой и телом.

— Ты ошибаешься, Вацлав. Всегда останется страх. Страх смерти. Церковники говорят о рае и аде. В твои годы я не верил в эти сказки. А сейчас... Я не то, что верю, я боюсь, что это правда. И после смерти меня ждет не чистилище — ад.

— Вы забываете о промысле божьем, — робко вставил Милан.

— Как о нем забудешь, если с амвона каждый день твердят, что только благодаря ему я и живу. Вам не понять меня. Вы молоды. Какие у вас могут быть грехи? Так, смех один. А сколько грехов можно накопить за восемь столетий? Мне и красную кнопку никогда не искупить...

Володимир позвал слуг и приказал внести свечи.

— Сейчас рано темнеет. Останетесь на ночь?

— Мы лучше пойдем, — улыбнулся Вацлав. — Я должен вернуться как можно скорее. Спасибо за приют.

— Володимир, — несмело проговорил Милан. — Вацлав очень похож на вас, вы назвали его родственником...

— Хочешь спросить, нет ли у меня родственников за границей? — неожиданно усмехнулся воспреемник. — Отвечу сразу — не знаю. Когда-то давно у меня был племянник. Его звали Мечислав. Что с ним сталось во время войны — не знаю.

— Прощайте, Володимир, — твердо проговорил Вацлав, поклонился и направился к выходу. Верхневолынцы торопливо устремились за ним.

Вацлав быстро вышел из резиденции воспреемника и остановился, поджидая своих спутников.

— Все на месте? Идем.

Милан увидел, что Вацлав очень печален. В его глазах отражалась боль. Словно душа Трехречья оставила отпечаток на душе мага.

— Вацлав, вы уверены, что с вами все в порядке?

— Да, мой мальчик, благодаря тебе. Я слишком похож на Володимира, его душа, вернее будет сказать, его второе я, захотело слиться со мной. Здесь говорят, темные глаза прячут мудрость. А светлые не умеют ее прятать. Они открыты для эмоций, для жизни.

Милан поежился. У него-то глаза карие.

Вацлав заметил реакцию своего секретаря и улыбнулся.

— Мой мальчик, не сравнивай свои глаза с глазами воспреемника. У тебя живые глаза, в них отражаются твои эмоции, твой характер, твоя душа. А воспреемник хранит свою душу отдельно. Но я говорил не об этом. Помнишь того человека, с которым мы буквально столкнулись в резиденции Души? Вспомни его глаза.

У Милана перед глазами немедленно возник согбенный человек не старше сорока с глазами столетнего старца.

— У него черные глаза. Пустые и усталые.

Вацлав кивнул.

— Ты увидел. А ты понял, кто это был?

Милан подумал.

— Тогда я не задумался над этим, а сейчас мне кажется, что это бывшая оболочка души.

Вацлав кивнул.

— Володимир выбирает себе светлоглазых мальчишек. Не знаю, каким колдовством он переселяет в них часть своей души. Ту часть, которая мечется в поисках выхода и страдает, которая чувствует и хочет что-то изменить. Что может мальчишка, пусть даже память его хранит мудрость столетий? Ничего. Эта безнадежность убивает его еще скорее. Причем, заметь, Милан, душу, а не тело. Тело же каким-то образом оказывается связанным с телом воспреемника. Это магия измерений, Милан.

— Но я не видел никаких бликов.

— Я тоже. И я не знаю, какое измерение тут задействовано. Вот, собственно, и все. Поэтому Володимир не сильно постарел. Он сказал, что ему не было шестидесяти, когда все началось. С тех пор он жил за свой счет считанные дни между воплощениями своего второго я. А тело ребенка стареет и лишается сил вдвое быстрее, если не больше, чем вдвое. Ему приходится работать за двоих, да и еще постоянные метания больной души Володимира.

— Но причем здесь вы?

— Если помнишь, воспреемник предупреждал меня, чтобы я не смотрел слишком пристально в глаза Души Трехречья. Думаю, здесь не последнюю роль играет цвет глаз. Серые и голубые глаза душа отождествляет с надеждой, черные — с мудростью. Я похож на Володимира, думаю, душа и сама могла бы сменить тело в этом случае. Его взгляд притягивал меня, Милан, гипнотизировал. Если бы ты не сжал тогда мою руку...

Милан поежился.

— А Володимир? Если бы его второе я вселилось в вас, а вы — не мальчик, у вас сложившийся характер и сильная воля. Вы бы не стали покорно сидеть в резиденции и листать старые книги.

— Может, и не стал бы. Но знаешь, Милан, что стоит воспреемнику задержать меня в стране на неопределенный срок? Да ничего.

— Вы могли бы устроить государственный переворот.

— Я — Вацлав, или я — Володимир? Вацлав мог бы, но за Вацлавом не пойдет Трехречье. За Володимиром Трехречье пойдет, да оно и сейчас идет, но Володимир и так имеет все, что хочет. К тому же, то я, которое отделяет воспреемник, пассивно. Так что, я у тебя в долгу, Милан. Ты спас мне жизнь. Уже дважды.

— К чему этот счет, Вацлав? Вы тоже спасали меня не единожды.

Вацлав мягко улыбнулся.

— Пока что я только втравливал тебя в более или менее крупные неприятности. И, боюсь, я буду еще долго продолжать в этом духе.

Глава 23

Если благими намерениями вымощена дорога в ад, то какими же вымощена дорога к раю?

Стас и Янош шли следом за Вацлавом и Миланом и обсуждали дальнейший путь. Некоторое время они честно следовали за предводителем, не желая прерывать его беседу с секретарем. Вацлав выглядел расстроенным, и они не хотели лишний раз ему досаждать. Но примерно через полчаса Янош все же решился и бегом догнал пару.

— Вацлав, Милан, вы знаете, что мы идем не в ту сторону?

— Это не возможно по определению, — отозвался маг, вспомнив философию своего секретаря.

— Почему? — не понял Янош.

— В какую бы сторону мы не пошли, мы неизбежно рано или поздно выйдем на границу. Если будем идти туда, куда идем сейчас, то придем туда дня через три — четыре. Хотя нет, вряд ли здесь найдется такая прямая дорога. Скорее, дней через пять.

— Но это почти рядом, — воскликнул Янош. — А куда мы выйдем?

— В Полесье. Там пересечем страну и попадем в Поморье. А Поморье граничит с Верхней Волынью.

— Так здесь недалеко?

— Насколько я знаю, до границы с Верхней Волынью здесь и, правда, не далеко.

Янош задумался, потом снова обратился к магу.

— А почему вы в Трехречье шли другой дорогой?

— Ты об этом жалеешь? — поинтересовался маг.

— Нет. Просто чем больше я об этом думаю, тем больше прихожу к убеждению, что меня с вами свело чудо.

— Тебя с нами свело наше с Миланом нездоровое по форме, зато очень даже здоровое по размерам любопытство. Если ты помнишь, мы с Миланом мирно шли по дороге, и вдруг увидели, как какой-то человек врезал тебе по шее. Мы заинтересовались этой ситуацией и решили выяснить некоторые подробности. И вот, выяснили.