Владимир Гаков - Звездный король Э. Гамильтон

Кстати, попытки перевода «Звездных королей» на русский предпринимались неоднократно. Кто только не носился в разное время с идеей издать роман Гамильтона — имен Ивана Антоновича Ефремова и Аркадия Натановича Стругацкого, полагаю, достаточно, чтобы поверить во всепобеждающую заразительную силу книги! Но — редакторы поначалу загорались, потом, поеживаясь, отступали, критики согласно продолжали громить «космическую оперу» и ее главного, как им казалось — по единственному знакомству все с тем же «списочным» романом! — апологета, а списки широко расходились по рукам. И дождались мы издания, как уже говорилось, лишь в 1990-м...

Между тем, и «космическая опера» была придумана не одним Гамильтоном. И роман был написан в жанре, существовавшим почти два десятилетия («Звездные короли» были изданы в 1949 году). Да и творчество автора этой книгой никак не ограничивается, славу ему принесли иные произведения.

* * *

Эдмонд Мур Гамильтон родился 21 октября 1904 года в городе Янгстауне, расположенном на самом севере штата Огайо, в ста километрах от одного из Великих Озер — Эри. В ту пору, пишет Сэм Московиц, в воздухе американского Северо-Востока еще не выветрился дух Новой Англии. Иначе говоря, дух романтической эпохи первых поселенцев, отцов-основателей нации, работящих, по-деревенски обстоятельных и религиозных до фанатизма... Семья будущего писателя корнями уходила как раз в тех первых поселенцев из Шотландии и Ирландии, которые сначала обосновались в южной Вирджинии, а потом подались на север. Однако все, видевшие в жизни Эдмонда Гамильтона, отмечали, что в его жилах, вполне вероятно, текла и кровь коренных американцев, наполовину уничтоженных вновь прибывшими, индейцев...

Отец Эдмонда работал художником-карикатуристом в местной газете, и позже, когда его сын с успехом подвизался на ниве комиксов, это можно было объяснить и отцовскими генами. Мать, происходившая из квакерской семьи, до замужества преподавала в школе, а в семье была, безусловно, главной фигурой: ее муж, романтик и человек увлекающийся, часто подолгу отсутствовал — воевал с испанцами в 1898 году, прокладывал телеграфные линии на Аляске в период бушевавшей там «золотой лихорадки»... Вся работа по дому ложилась на плечи миссис Гамильтон, родившей до Эдмонда двух дочерей и еще одну — уже после его появления на свет.

Сразу после рождения сына дела в газете у Гамильтона-старшего пошли из рук вон плохо, и он попытал счастья в крестьянском труде, приобретя небольшую ферму в местечке с названием Поланд (буквально: Польша — по-английски). Так что детские воспоминания будущего автора звездных эпопей сводились, в основном, к полям, амбарам, деревенскому дому — без газа, воды, электричества. Прежде чем случайно завернувший в те края автомобиль поднимал пыль на «польских» грунтовых дорогах, могли пройти месяцы. «Коровы, курицы, снежные шапки на елях в окружавших ферму густых лесах — вот вам точный образ старой, успокоенной и неизменной сельской Америки» (из воспоминаний Эдмонда Гамильтона).

Впрочем, с деревенской жизнью было покончено в 1911 году, когда отец Эдмонда получил работу в Ньюкастле, расположенном в соседнем штате Пенсильвания. Город по тем временам был немаленьким: 40 тысяч жителей, но самое главное — неподалеку, в городе Ист-Уилмингтон, находился престижный колледж — Вестминстер, куда и направил стопы будущий писатель сразу после окончания школы.

Закончил он ее блестяще по всем предметам — и к тому же досрочно, в 14-летнем возрасте. Счастливые родители, гордые от сознания, что в их семье растет вундеркинд, всячески способствовали его интересу к наукам. Уже на втором курсе молодой Гамильтон, казалось, только подтвердил их оптимистические надежды, получив поощрение, как один из самых блестящих учеников. А еще он начал курить трубку, запоем читал Бернарда Шоу, Юджина О'Нила и Генрика Ибсена.

И, как нетрудно догадаться, мечтал стать драматургом...

Однако затем наступил непредвиденный поворот в его жизни. Занятия надоели, а разница в возрасте отдалила Гамильтона от однокурсников; он превратился в законченного интроверта, начав коллекционировать старые книги, и среди них обнаружил образцы литературы, которую прежде не замечал: фантастику! Прошло совсем немного времени, и в его круге чтения классиков заметно потеснили Эдгар Райс Берроуз, Абрахам Меррит, Джордж Аллан Ингленд и им подобные кумиры начала века.

Новое увлечение поставило крест и на академической карьере талантливого студента. Когда его пропуск занятий, и что еще страшнее — церкви (Вестминстер был пресвитерианским религиозным колледжем) — превысил все нормы приличий, Гамильтона отчислили с третьего курса.

Мало сказать, что семья была огорчена — единственный сын разбил все их надежды. Вместо диплома физика он ограничился работой клерка на Пенсильванской железной дороге, но не проработав там и трех лет, лишился этой, как потом выяснилось, своей первой и последней в жизни — работы «за зарплату».

И тогда он сел и написал первый научно-фантастический рассказ. Случилось это в 1925 году — и более полувека, до самой смерти Эдмонд Гамильтон не расставался со счастливо обретенным делом жизни.

«Я до сих пор считаю, — вспоминал он за несколько лет до смерти, — что решение зарабатывать на жизнь научной фантастики было чистой воды безумием (в оригинале lunacy, что можно перевести и как «большая глупость». — Вл.Г.), но... удалось! С 1925 года, когда я продал в профессиональный журнал первый рассказ, я ничем другим не занимался. И в целом моя профессия принесла мне определенное богатство — я имею в виду не количество заработанных денег, а число приобретенных друзей и реализованных немыслимых старых грез».

Первой профессиональной публикацией Гамильтона стал рассказ «Бог-чудовище Мамурта», опубликованный в августовском выпуске журнала «Уийрд Тэйлз» за 1926 год. Год, в американской журнальной фантастике воистину золотой год ее рождения!

...Она тогда насчитывала лишь месяцы, ибо только в апреле 1926 года предприимчивый инженер и издатель Хьюго Гернсбек выпустил первый номер самого первого специализированного научно-фантастического журнала — «Эмейзинг сториз». То, что целая Вселенная разом открылась жадным взглядам любителей фантастики, стало ясно позже, когда осмеиваемые и призираемые серьезной публикой птенцы «гернсбековского призыва» оперились и превратились... кто бы мог подумать? — в прекрасных лебедей.

Но это случится еще нескоро, а пока, к середине 1926 года, фантастика печаталась от случая к случаю в популярных журналах более широкой ориентации. И более всего блистали тогда два издания, за их появлением на уличных лотках особо бдительно следили юные фэны, — журналы «Эргози» и «Уийрд Тэйлз».