Златан огорчениях. - Я — Златан

И вот тогда Роланд выпустил меня на поле. Когда все одно- клубники выглядели подавленными, я вышел с полным зарядом адреналина. На моей футболке красовалась фамилия Ибрагимо- вич. Это было круто, это была уверенность, что никому не под силу меня остановить. Я сразу же пробил по воротам — мяч кос- нулся перекладины и ушел выше ворот. Но затем случилось ужас- ное. Уже в добавленное время мы получили право на пенальти. Вы сможете понять — это был вопрос жизни и смерти. Забьем — честь клуба спасена, нет — мы на грани катастрофы. Все лидеры коман- ды стушевались. Никто не отваживался взять на себя ответствен- ность пробить этот пенальти. Слишком многое было поставлено на карту. Но тут вперед вышел этот нахал Тони:

— Я пробью.

Непростая ситуация, скажу я вам. Отступать уже не имеешь права. И казалось, что-то может ему помешать. Он был слиш- ком молод, чтобы взваливать на себя такой груз ответственности. Помню, как во время его разбега вся команда затаила дыхание, а кто-то еще и отвернулся, чтобы не смотреть. И, проклятие, вра- тарь взял пенальти. Я думаю, он перехитрил неопытного Тони. Матч мы проиграли, а Тони надолго попал в немилость у тренеров. Я искренне переживал за бедолагу. Знаю, что журналисты разгля- дели в том случае нечто символическое — переломный момент, когда я обошел Тони и оставил его позади себя. Действительно, впоследствии Тони никогда уже не играл на высшем уровне. Я же получил игровое время. Я выходил на замену в шести матчах выс- шего дивизиона, и в отдельных интервью Роланд даже называл меня не ограненным бриллиантом. Эти слова не остались неза- меченными, и вскоре мальчишки стали подходить ко мне после игр с просьбой дать автограф. Не скажу, что это стало для меня огромным событием. Но, не скрою, это меня подстегнуло. Я ду- мал так: «Следует играть еще острее. Не могу же я разочаровать этих маленьких ребят».

стоянно быть «на подхвате». Это выглядело нелепо, а климат в команде с самого начала был ужасным. На старте сезона главный тренер национальной сборной Томми Сёдерберг предсказывал «Мальмё» итоговую победу в чемпионате. Однако все сразу же по- шло наперекосяк, и над командой нависла угроза вылета во второй дивизион. Подобного не происходило вот уже более шестидесяти лет, и болельщики были встревожены и рассержены. Весь этот груз лег на плечи ветеранов команды. Они-то прекрасно осознавали, что будет значить для всего города, если команда не сможет сохра- нить место в Аллсвенскан (высший дивизион чемпионата Швеции по футболу — прим. пер.). А это будет катастрофа. Тут не до веселья и бразильских приемчиков. А я все равно был счастлив, что меня взяли в команду, и горел желанием показать себя. Пусть даже это было не вовремя и не к месту, но это уже было у меня в крови.

Хоть я и новичок, но уже полноправный член команды, и я стре- милея, чтобы окружающие сразу это усвоили, и не намерен был отступать или, тем более, унижаться. Уже в один из первых дней моего пребывания в команде вратарь Джонни Федель недовольно проворчал: «Где, черт возьми, эти мячи?». Я чуть не вздрогнул, осо- бенно когда заметил обращенные на меня со всех сторон взгляды, дававшие понять, что именно мне следовало принести эти мячи. Hy нет уж, дудки, никогда в жизни. И тем более в таком тоне.

«Если они тебе нужны, пойди и возьми», — пробурчал я, что явно не вписывалось в принятые в «Мальмё» правила.

Мне снова давали понять, откуда я. К счастью, меня поддержи- вали Роланд и его помощник — второй тренер Томас Шёберг. И я это чувствовал, хотя, надо признать, больше они верили в Тони. Он сразу вышел в основе и забил уже в своем дебютном матче. Я же находился в запасе и старался тренироваться еще усерднее. Не по- могало, и я проклинал весь белый свет. Может быть, мне стоило довольствоваться своим положением и не форсировать события. Но я не таков. Я хочу получить свой шанс и продемонстрировать, на что способен, немедленно.

19 сентября 1999 года нам предстояло встретиться с «Хальмста- дом» на его стадионе «Эрьянс Валль». Это был решающий матч. Если мы выигрывали или хотя бы играли вничью, то сохраняли за собой право играть в Аллсвенскан на следующий год. В случае поражения нам пришлось бы продолжать бороться за спасение в последних турах. Поэтому все в команде были на нервах, даже взвинченные. Мы начали игру скованно. Играли в закрытый фут- ствуя, я стал выполнять все свои приемы еще азартнее. И только некоторое время спустя я все понял.

В детстве я все время был предоставлен самому себе. Вокруг было как-то пусто, одиноко. Безусловно, отец совершал порой на- стоящие поступки. Но он не был похож на отцов моих сверстни- ков, которых я видел вокруг себя. Он не посмотрел ни одной игры с моим участием и не помогал мне в школьных делах. Его интере- совали пиво, гражданская война и югославская музыка. Но сейчас я не мог поверить своим глазам. Тем немолодым человеком был мой отец. Он пришел на меня посмотреть. Я словно взорвался. Словно сбылась моя мечта, и принялся летать по полю. «Ни фига себе, отец здесь! Неужели это не видение?! Ну, тогда взгляни на это. Я жаждал аплодисментов. Смотри же! Оцени и вот это! Твой сын — лучший футболист в мире».

Считаю, это был один из величайших моментов в моей жизни. Клянусь! Я вернул отца, словно бы раньше его по-настояшему со мной не было. Это было какое-то новое ощущение, и после трени- ровки я помчался к нему и стал расспрашивать, как ему это понра- вилось. Как ни в чем не бывало, словно он был здесь не впервые.

Ну, как тебе?

Хорошо сыграл, Златан.

Невероятно! Отец оценил и, я полагаю, поверил в меня. Я стал для него, как наркотик. Он стал наблюдать за всеми моими дей- ствиями. Отныне он не пропускал ни одной тренировки. Его квар- тира превратилась в мой музей, и он вырезал каждую статью, даже любую заметку с упоминанием обо мне. И не останавливался. Спросите его о любом из моих матчей. У него имеются все запи- си, а также все, что обо мне написано, все мои футболки и бутсы, и даже «Гулдболлен» («Золотой мяч», приз, ежегодно вручаемый лучшему футболисту Швеции. Златан награждался им восемь раз подряд, с 2005 по 2013 гг. — прим. пер.). Спроси его, где что лежит, и он быстро покажет: все хранится в строгом порядке, а не как раньше обстояло с его вещами. Каждый предмет — на своем ме- сте, и отцу достаточно секунды, чтобы найти его. C того самого знаменательного дня отец стал жить ради меня и моего футбола, и, я смею надеяться, ему стало лучше. Жизнь его не баловала — он был одинок. Санела перестала с ним общаться из-за его пьянства, буйного нрава и резких слов в отношении матери. Все это дорого обошлось ему, ведь.Санела всегда была его главной любовью (и всегда будет). А теперь ее не было рядом. Она порвала с ним, и это