Admin - <4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63>

лодок, 2 минзага, 24 сторожевика и 4 линейных ледокола. Строительство ледоколов стало

предметом особенно бурной дискуссии, но затеявший ее Витте и рьяно поддержавшие его

негативную позицию Авелан и Кутейников в итоге так и не преуспели…

Хотя Базиль предполагал, что плановые цифры новой русской кораблестроительной

Программы окажутся как минимум вдвое больше, куш впереди все равно маячил не

маленький, и побороться за него стоило. А то, что царь решил строить всего 4 капитальных

корабля, как минимум с точки зрения отсутствия помех для «русского» бизнеса Виккера со

стороны британского Кабинета и Адмиралтейства, не так уж и плохо. Ведь в Лондоне все

опасались, что под шпицем поднимут планку много выше. Что же касается стоимости проекта,

то здесь количество килей в серии не столь и важно. Тем более, что корабли-то русские

собирались строить весьма интересные…

В связи с получением от Парсонса, после его встречи с Захарофым и российским

морским агентом в Лондоне каперангом Бостремом, согласия на продажу производственной

лицензии и предоставление данных о разработанных им турбоустановках, ОСДФ приняло

решение начать проектирование броненосца-крейсера нового типа.

С подсказки Руднева первый «бумажный» проект - Петрович не сомневался, что именно

такой корабль все равно построен не будет - должен был иметь следующие особенности:

водоизмещение стандартное 15-16 тысяч тонн, главный калибр, состоящий из шести 305-мм

орудий в 2-х трехорудийных башнях отечественной разработки, противоминную батрею 120-

миллиметровок, 229-миллиметровый главный пояс и 4-вальную паротурбинную силовую

установку Парсонса, или же комбинированную из двух паровых машин и пары турбин, по

своей мощности позволяющую кораблю развивать скорость до 23-х узлов.

Такой «хилый» облик для «перспективного» броненосца-крейсера задавался Петровичем

с ограниченной целью – надо было приучить высокое «адмиральство» думать категориями

новых размеров и скоростей для капиталшипов, а заодно свыкнуться с перспективой наличия

на них турбин и трехорудийных башен. Впоследствии из этого «бумажного недомерка»

должен был вырасти не менее чем 23-тысячетонный реальный корабль со схемой размещения

четырех башен главного калибра, аналогичной виккерсовскому «Конго» или германскому

«Дерфлингеру» из нашей истории, но вот каких и сколько пушек будет стоять в этих башнях –

по три двенвдцатидюймовки или по паре более крупных орудий, да и вообще, как именно и

когда это произойдет, пока Петрович не знал. Да и не заморочивался особо этой проблемой. У

него сейчас имелись дела поважнее…

По настоятельной рекомендации Великого князя Александра Михайловича, Император

милостиво согласился предложить Виккерсу также прислать свой конкурсный проект под

заданные характеристики. Эта инициатива уходящего с ГЭКом на Дальний Восток «дорогого

Сандро», и спешащего поэтому довести до царского решения лоббируемый им лично интерес

Захарофа, пришлась как нельзя кстати: Николаю не пришлось первому лично озвучивать уже

принятое им до этого решение. Виккерсу был официально дан «зеленый свет»…

И вот тут «Базиль и его команда» действительно поразили многих. Скорость, с которой

работали конструкторы и чертежники у англичан, поистине потрясала: британский концерн

прислал свой эскизный проект, подготовленный под руководством главного конструктора

Джорджа Тернстона, уже через три недели!

Как и предполагал в своей памятке для Николая «по линкорному вопросу» Петрович, по

сути своей, это была несколько увеличенная модификация спроектированного для японцев

броненосца-крейсера «Цукуба». Прирост тоннажа корабля на три с лишним тысячи тонн

объяснялся необходимостью установить потребовшиеся новому заказчику трехорудийные

башни и четырехвальную комбинированную энергоустановку из двух турбин и двух паровых

машин. Во всем остальном, включая даже яхтенный форштевень, британский конструктор

повторил свой проект, подготовленный полгода назад для Токио: хранить тайну участия

компаний Виккерса и Армстронга в создании кораблей типов «Цукуба» и «Аки» Захароф

после майского разговора с царем не видел никакого смысла.

Когда Николай вместе с Вадимом рассматривали доставленные из МТК английские

чертежи, первым резюме царя был тяжелый вздох и короткая реплика: «Все равно стыдно!»

Огорчение его можно было понять: на момент появления Захарофа в кабинете у Дубасова со

своим эскизным проектом, его российские конкуренты не далеко ушли от осевой линии на

эскизах общего вида…

Конечно, на то были свои объективные причины. Было даже предопределявшее ситуацию

с конкурсом согласие царя с доводами Руднева о необходимости выигрыша в нем проекта

Виккерса. Ведь привлечение к сотрудничеству англичан гарантировало не только быстрое

разрешение проблемы с турбинами, но и позволяло притянуть их к модернизации нашего

судпрома и энергетическим программам. К тому же делать ставку только на немцев было пока

рискованно, тем паче, что в сфере кораблестроения они сами еще были в роли доганяющих, а

британцы являлись признанными законодателями мод.

Но Николай в свою очередь подметил в предложении Петровича и политический плюс –

«пусть в Лондоне думают, что мы, разачаровавшись в французах, занимаем теперь срединную

позицию – готовы сотрудничать и с англичанами, и с немцами, и с американцами.» Но к

сравнению скоростей работы наших и британских проектировщиков это все отношения не

имело. Факт бесспорного британского превосходства здесь был налицо.

О том, что они обречены пока работать «на полку», наши конструкторы не знали. И

трудились вдохновенно, не покладая рук, что говориться. Но для XX века – уже слишком

медленно. На этом живом примере Николай окончательно убедился: с французским влиянием

в нашем кораблестроении действительно пора было заканчивать. Да, броненосец «а ля франс»

грозно смотрится, но за один этот эфемерный плюс платить приходится более весомыми

минусами, - излишними затратами труда, денег и, главное, времени, на всех этапах жизненного

цикла корабля. От его чертежа до достройки и ремонта. А также отсутствием даже зачаточной

унификации. Но и это было не все: с самой организацией процесса проектирования кораблей

англичане не просто серьезно ушли вперед, они, образно говоря, опережали нас на круг, и в

преддверии неизбежной дредноутной гонки с этим нужно было что-то срочно делать.

Еще на первом июньском заседании ОСДФ было решено создать Особую комиссию по