Admin - <4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63>

боевую мощь лодок их новых проектов.

Сам непревзойденный «торговец смертью» Бэйзил Захароф включился в игру, от имени

«Виккерса» лоббируя в Сенкт-Петербурге интересы американской компании Райсе-Холланда,

которую он еще до начала войны на востоке вознамерился прибрать к рукам, для начала

получив блокирующий пакет акций. Причем это приобретение Виккерса было далеко не

чистой самодеятельностью: на подлодки типа «Фултона» имел виды и Ройял Нэйви, в

основном благодаря адмиралу Фишеру, который едва будучи назначенным начальником ВМБ

в Портсмуте, уже агитировал за их покупку и использование для прибрежной обороны.

Одним словом, в мире на начавшейся русско-японской драчке погреть руки хотели

многие. Тем временем в России не менее лихорадочную деятельность, хотя и из гораздо более

благих, патриотических побуждений, развили наши моряки и промышленники, понимавшие,

что в новом классе боевых подводных кораблей заложен огромный потенциал. Их желание

строить серийно корабли по проектам Бубнова, Беклемишева, Горюнова и Яновича было

вполне логичным: ведь господа-иностранцы или предлагали свои прототипы с условием

дальнейшей постройки серий на их верфях, как, например, это сделал Круп, или же увязывали

продажу своих единичных лодок с покупкой российским морведом лицензий для обязательной

постройкой по ним серий в четыре-пять единиц на наших заводах.

Победи сейчас иностранцы и наши доморощенные «гешефтмейкеры», - и в результате

распыления средств «на заграницу» и загрузку иностранными проектами своих стапелей,

собственное подводное кораблестроение и главное, - только зародившаяся наша, российская,

школа проектирования подводных лодок, окажутся на обочине. Допустить такой ход событий

Петрович попросту не мог. Поскольку, во-первых, он, по понятным причинам, более чем кто

либо иной в этом мире осознавал, какой истинный потенциал заложен в подводной лодке. А

во-вторых, с учетом общей сложности подводного корабля, как технического объекта и

системы оружия, прекрасно понимал и то, как важно именно сейчас, на старте, поддержать

наших немногочисленных пока энтузиастов-первопроходцев подплава, как на флоте, так и за

конструкторскими чертежными досками.

Причем сделать это нужно было так, чтобы с одной стороны пустить развитие нашего

подводного кораблестроения по правильному пути, с тем прицелом, чтобы взрастить из него в

недалеком будущем нокаутирующий «ассиметричный ответ» для «линкорных» стратегов по

обе стороны Атлантики, а с другой – не допустить участия наших подводников в этой войне,

дабы не распылять силы и средства на доставку на Дальний Восток пока еще практически

небоеспособных, «сырых» кораблей, да и просто не спугнуть кое-кого раньше времени…

Усугубляло всю эту непростую, прямо скажем, - щекотливую ситуацию то, что к моменту

прочтения Государем секретной записки Руднева по теме подводного кораблестроения, ряд

контрактов был уже парафирован, или находился «на выходе» под штемпель. Предстояло

резать по живому: куча народу уже потирала руки в ожидании увесистого откатного куша -

четырем иностранным фирмам были «железно» обещаны контракты.

Отказ Крупу в постройке серии из 3-х 200-тонных подлодок равен пачке гневно-слезных

телеграмм от Вильгельма. Отказ Лэку и итальянцам равен очередному объяснению с Сандро и

слезам Ксении. Хорошо хоть, что дядю Алексея эта мелочевка не особо шибко интересует,

калибр интересов генерал-адмирала это броненосцы или крейсера, например, типа тех,

«экзотических», вокруг покупки которых пытался крутить интригу Абаза…

В отличие от Вадика, самодержец лучше владел ситуацией в отношении возможной

реакции большинства офелированных лиц на разворот «лодочного» дела «по Петровичу». К

тому же, он очень не любил выслушивать стоны родственников и приближенных по поводу

изменения уже принятых им решений. Поэтому, хотя Николай и согласился с логикой

Петровича практически сразу, раздумывал над этой задачкой почти неделю, и все главные

решения были приняты им в марте. Естественно, многим они пришлись не по вкусу…

Заказы Балтийскому заводу на 4 ПЛ типа «Касатка», а Невскому на 5 типа «Холланд»

были аннулированы. Бубнову и Беклемишеву было предложено оперативно переработать их

проект, а американцам милостиво разрешено увеличить цену за «Фултон» - будущий «Сом».

Во время второго заседания Особого совещания по делам флота в военное время при

Императоре, обязанности секретаря которого, к изумлению господ адмиралов и министров,

были возложены на Банщикова, Николай принял решение о срочной разборке и переброске на

Дальний Восток всех миноносцев типа «Сокол» из состава Балтийского и Черноморского

флотов. Вопреки аргументации высказавшихся категорически против этого генерал-адмирала,

Авелана, Рожественского и Бирилева, он согласился с письменно выраженным мнением

Алексеева, Макарова и Руднева. Чем заодно закрыл и тему с предполагавшейся отправкой

подлодок во Владивосток и Порт-Артур железнодарожными транспортерами: оговоренная с

Хилковым и Сахаровым квота военно-морского флота в перевозках по ВСП просто не

позволяла этого сделать, не нарушая графика доставки армейских пополнений и снабжения…

Примчавшегося на дым контракта по пяти «Холландам» Базиля Захарофа, директора

фирмы «Максим, Виккерс энд санс» и крупного акционера концерна «Виккерс», Николай

неожиданно для многих пригласил на личную аудиенцию в Зимний дворец. Где и вывалил на

него кучу встречных предложений. В первую очередь, по вопросам участия Виккерса в

будущей государственной энергетической программе Российской империи (ГОЭЛРО),

требующей организации производства турбин Парсонса в Питере на Металлическом заводе.

Виккерсу также был обещан крупный заказ на разработку и постройку шести плавучих

турбоэлектростанций речного класса мощностью (10 МВт) и двух морского класса (20 МВт).

Но главной наживкой, на которую Базиль не мог не клюнуть, стали заманчивые варианты

бизнеса для фирм Виккерса в России на будущее в сферах артиллерийского и оружейного

производств, судостроения и судоремонта, с созданием совместных предприятий. Причем речь

шла о вхождении британского концерна в акционеры Адмиралтейских верфей как минимум с

блокпакетом, и участии в масштабной реконструкции Кронштадских и Севастопольских

мощностей судостроения. Возбужденный открывшимися столь глобальными перспективами,

Захароф даже самолично вызвался выступить посредником при покупке российским Морским