Admin - <4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63>

Кроме того, получив себе этих умнейших инженеров, мы одновременно лишаем их

Германию. Скорее всего, если здесь у них все сложится удачно, приживутся. Да и выбора у

нас не было: ходики тикают-с. Хотим вырваться вперед? Значит, нет смысла чваниться. Или

потом будем себе в тридорога покупать, а на мировой рынок нас не выпустят. Только и всего.

- Все верно. И я так же думаю. Тем паче, если вспомнить, например, кто в том же деле

подводного плавания у нас в России достиг первых реальных, подтвержденных успехов? Все

верно: русский немец в третьем поколении Карл Шильдер и приехавщий на зароботки

изобретатель Вильгельм Бауэр.

- А на счет моторов для будущих подводных миноносцев – наверное, Вы опять правы,

Михаил Лаврентьевич. Дизель-машины на тяжелом горючем все-таки предпочтительнее. Я

тут вчера с Бубновым целый вечер за его чертежами и подсчетами просидел. Он меня и

убедил окончательно. Бензиновые пары в замкнутом пространстве - это черевато.

- Славно, что разобрались. Только зачем далеко за теориями ходить, «Дельфина» аварию

мы же все помним. Кстати, Александр Васильевич, вот Вам и еще одна причина отказа от

переброски подводных миноносцев. Им сперва газолиновые движки на дизеля поменять надо.

Но еще раз повторюсь – дизеля и бензомоторы не смертельные конкуренты. У каждого из них

есть специфические области, где именно они предпочтительнее. На скоростном катере, где

отсеки без проблем вентилируются и нужны легкие и мощные двигатели – вот тут ваша с

Майбахами епархия, Борис Григорьевич. А для подводников в самый раз моторы Тринклера-

Дизеля. Да и топлива они несравненно меньше кушают, что при требовании их солидной

автономности весьма важно, сргласитесь…

Между прочим, Вы уже сейчас можете прикидывать следующий заказ – в ноябре

запустим дизеля для подлодок и тральных сторожевиков. Первая серия его – минимум полста:

по два на корабль, один ремонтный и пять для испытаний на надежность. Их же нижегородцы

планируют на буксиры и толкачи ставить, а потребности большой Волги и Каспия в

потенциале огромадные. Про интерес ведомства князя Хилкова тоже в уме держим. Так что, с

Эммануэля Людвиговича, да и с Вас, – по стакану!

- Договорились. В субботу ждем Вас в чертежной, на Сампсоньевском! – рассмеялся

Луцкий, - у Густава Васильевича как раз день ангела, а Эммануэль Людвигович, прознав об

этом, – накрывает. Он переживал, что Тринклер снова на него обидится, ну, что мы Рудольфа

перетащили. Но, как мне показалось, Густав наш – редкий молодец и умница. Понимает, что

сегодня нужно личное ставить ниже общего. Тем более – государственного, так что… Кстати,

я первый раз в жизни видел, чтобы баснословно богатый человек прилюдно извинялся перед

простым инженером…

- Грешить, так в хорошей компании, так что-ли? – улыбнулся Вадик, собиравшейся

посидеть с «моторно-нефтяной мафией» братьев Нобель в узком теплом кругу уже с месяц.

«Нобель извинялся перед Тринклером… Удивляется он... Будешь тут извиняться, если царь

повелит! Тут сам Менделеев перед Макаровым каялся.» И озорно подмигнул собеседнику, -

только тогда давайте уж мы и моряков наших на посиделки пригласим. Полагаю, Александр

Васильевич не откажется?

- Конечно, не откажется, куда он от вас денется, господа… Оба – стоп! Готовь носовой!

– подмигнул оглянувшись Плотто, и занялся швартовкой..

- Добро. А Крылова с Бубновым я завтра предупрежу. И Беклемишева с Горюновым

тоже. Иногда всем не мешает расслабиться… Но все-таки вспомните, как Вам не по душе

была эта идея, насчет дизелей для Бубновских подлодок? Тогда, при нашей встрече под

Пасху? Жалко, что не поспорили, то-то бы Вам сейчас отдуваться пришлось!

- Той встречи и тех пирожков от супруги Дмитрия Ивановича я, Михаил Лаврентьевич,

никогда уже не позабуду… И на счет «расслабиться» - это тоже правильно. Все-таки, Вам

тоже хоть иногда, но отдыхать по-человечески надо.

***

Первый духовный кризис от пребывания в новой шкуре, в новом для него «старом»

времени с кучей незнакомых правил, условностей и с новыми людьми вокруг, настиг Вадима в

самой середине лета, когда усталость начала властно брать свое, а эйфорическое возбуждение

и азарт от неожиданного для него участия в «большой игре» слегка поутихли. Игра эта была не

из тех, что являлись здесь смыслом прожигания жизни и миллионных состояний для ряда

представителей государственной элиты, в кругу которой ему приходилось волей-неволей

вращаться. В его игре не делались ставки или биржевые аферты на деньги или честь. На этом

кону стояли судьбы не только нескольких иновремян, но и всей огромной имперской России в

этом до сих пор непривычном для него мире.

В мире, где собственная роль поначалу представлялась Вадиму простой как табурет:

наладить связь между царем и его старшими товарищами, создать антибиотики, что, как

выяснилось, не так-то уж и просто с учетом местных технологий, и обеспечить выживание

пока еще не родившегося цесаревича Алексея, попутно не допуская к царской чете деятелей

типа Распутина. Только вот Николай посчитал, что этого мало. И время понеслось вскачь…

Минуло почти шесть месяцев, как они здесь. И уже очевидно, что первые ходы сделаны

правильно. Да и предки тоже, как оказалось, вовсе не такие уж дураки, как порой, по

наивности, представлялось Вадику там, в начале 21-го века. И эта война уже точно идет не так

как было у них – результаты боев у Кадзимы и Элиотов тому свидетельства. И Петрович

совершил-таки свое «чудо при Чемульпо». И ухарец Василий, так по жизни и оставшийся

матерым группером-волкодавом, со своим «Если не мы, то кто», сподобившийся ни много ни

мало, а взять на абордаж броненосный крейсер. И жив Макаров. И до осады Артура японцам

как отсюда до Луны. И…

И только со всем этим уже ничего нельзя поделать! Пути назад, ДОМОЙ – нет. А бремя

ежедневного участия в принятии государственных решений, за каждым из которых

сохраненные или потерянные жизни – это теперь для него не краткий эпизод, не будоражащее

адреналином приключение, не компьютерная аркада или стртежка... Это уже - его работа… И

еще – тяжкая ноша ответственности. Не только за себя любимого или за «коллег по миру», с

кем вместе пришел сюда. За тех, кто не побоялся доверить ему, легкомысленному студенту

недоучке, столь важную миссию, и сделавших тем самым возможным его появление в

столичном Петербурге, встречу с Ольгой и вообще все ЭТО, что поначалу казалось неким

фантастическим экшеном в стиле «коннектикутского янки при дворе короля Артура».