Admin - i 1495e07c15fb5d3e

"Вроде уже не весна, через три дня июль закончится - а у этого до сих пор обострение не прошло. Или у шизофреников это дело зависит от настроения, а не от сезона?..".

Добравшись наконец-то до княжеского терема, Дмитрий прямо из расшитого серебром седла направился в баню, дабы как можно быстрее смыть с себя дорожную пыль и запахи сыромятной кожи, доспешного железа и конского пота. Разумеется, не один - с некоторых пор на одиночество он мог рассчитывать только в пределах своих покоев (да и то, не всегда) и в нужнике. Относительно недавно удостоенный звания рынды с рогатиной Тарх Адашев, княжич Горбатый-Шуйский, троюродный брат Василий Старицкий, рында большого саадака Федька Мстиславский, подручник Мишка Салтыков... Так называемая малая свита, в которую входит еще и задержавшийся в Москве княжич Скопин-Шуйский, и выполняющий в Туле его поручение Богданка Бутурлин.

- И-эх, хорошо! Сейчас бы еще медовухи!..

Петр Горбатый-Шуйский, на правах самого старшего по возрасту и родовитости среди ближников наследника, огласил витающие в предбаннике настроения, дополнив их заговорщицкой улыбкой.

- Хм.

- Так я распоряжусь?

Правильно истолковав еле слышное хмыкание своего господина, шебутной княжич тут же выскользнул за дверь - искренне сожалея, что царевич совсем не интересуется пригожими девицами. А вот великий государь Иоанн Васильевич, поговаривают, в тех же самых годах уже вовсю предавался плотским радостям бытия. Да как предавался! С размахом, с чувством, с расстановкой!!! Тяжело вздохнув и вспомнив сразу несколько теремных девок с обильными телесами, восемнадцатилетний Петр слегка поправил простынку вокруг бедер (что-то жать начала) и озвучил одному из стольников желание государя-наследника насчет легкой медовухи. Сам княжич предпочел бы вкусить крепких стоялых медов, но без прямого указания синеглазого властителя тверского удела - кто ж ему нальет?.. А значит, никаких стоялых медов и крепкого вина, а только сбитень, квас и легкая медовуха. Ну, или вино. Причем такое, что иная водичка покрепче будет. Разве это жизнь?..

- Наконец-то!

- Промочим горло...

- Я кваском обойдусь.

- Ну и дурак!

Подхватив с широкого блюда два кубка разом, предприимчивый княжич протянул первый своему господину:

-Как ты любишь, Димитрий Иванович - вишневая!

- Благодарствую.

Довольно кивнув, наследник суздальских князей приземлил свой мосластый зад на лавку, отхлебнул из кубка пару глотков и активно включился в довольно вялую беседу - для начала оживив ее пошлым намеком насчет скучающих без должного внимания тверских девиц. Переждав волну хохотков и фырканий, Петр начал увлеченно вещать про очень важные и волнительные для каждого юноши вещи. Как-то: про охоту, игру в ручной мяч, о девицах легкого нрава. Затем родовитые недоросли обсудили редкое оружие, дорогих скакунов, девичьи упруго-фигуристые достоинства, ловчих соколов, и вновь как-то незаметно перешли... На смешливых и податливых красавиц, имеющихся в тверском кремле в очень даже приличном количестве.

- Ох, ё!..

Васька Старицкий, в виду расслабленности и легкой истомы позабывший о коварстве медовухи, попытался было выйти из-за стола, и едва не расшиб себе лоб - споткнувшись на ровном месте о собственные же ноги.

- Уже набрался!?

- Кто, я?!!

Бум!

Медовуха оказалась сильнее, и при ясной голове и полной памяти княжич познакомил-таки свое чело с мягкой липовой лавкой.

- Чего ржете, кони!

Не скрывая улыбки, царевич кивнул Тарху и верному подручнику, отправляя их на помощь троюродному брату - коего в процессе поднимания за малым не стукнули темечком о лавку (это Адашев отличился) и разок закатили под стол (а это уже стараниями Мишки Салтыкова). Но все же благополучно подняли и усадили, да.

- За государя-наследника!

Большая умница Федор Мстиславский по своему обыкновению тонко прочувствовал момент, одним тостом погасив все возможные пререкания между Старицким и его нарочито-неловкими "помогальщиками". Все разом выпили (правда царевич только пригубил) затем не менее дружно совратили Адашева с пути трезвенника. Убедив-таки его сменить в кубке пшеничный квас на вишневую медовуху - в конце-то концов, ну чего стесняться и опаситься, когда вокруг все свои?!.. Строгие отцы далеко, приставленные ими к своим чадам дядьки-воспитатели тоже не близко, а Димитрий Иванович против хмельного пития не возражает. Лепота, одним словом!..

- Я ей ладонь за пазуху да на грудь, а она в руку мне вцепилась, и молчит. Я норовлю дальше ладошкой посунуть - не дает. На себя тяну, так тоже не пускает! И глазищи такие шальные, что просто - ух!!!

- Ну?! А ты чего?..

Как ни странно, победами на любовном фронте хвастался не восемнадцатилетний Горбатый-Шуйский, а скромный сын царского оружничего Льва Салтыкова - большой сластена оказался Мишка до этого дела, ох большой! Ну, или отменный фантазер. Что, впрочем, совсем не отменяло кобелиных повадок четырнадцатилетнего "ходока".

- А чего я, коли она меня сама на сеновал затащила, да оседлала? Солома еще такая колючая оказалась, весь зад исколола... И колени тоже.

- Га-га-га!.. Ты гляди, какой неженка!

- Да не, как есть жеребец. Оседланный!!!

Переждав взрыв хохота, рассказчик добавил немного драматизма:

- А наутро нас тятя нашел и первым же делом зна-атную трепку задал. Мне. Старыми вожжами.

- Ух-ха-ха!..

- Да духовник на исповеди все выпытывал - было ли чего, али не было?

Замахав на страдальца обеими руками (уже скулы свело от смеха), Тарх нечаянно сбил свой кубок на пол, щедро оросив темные плахи ароматной медовухой.

- Ты погляди, еще один напился!..

Пока долговязый Адашев поднимал с пола посудное серебро, дверь в предбанник чуть-чуть приоткрылась, позволяя кравчему наследника быстро оглядеть все их застолье. Нет ли какого непорядка, не нужно ли чего?

- Федька! А у тебя чего-нито уже было, или как?..

Тринадцатилетний Мстиславский многозначительно улыбнулся:

- Куда мне до вас, лихих жеребцов.

- Ты гляди, какой скромник!..

Веселый гомон резко утих, когда царевич плавно поднялся с лавки, одновременно поправляя на плече укутывающую его простынку.

- Сидите.

Привставший было вслед за своим повелителем Адашев, тут же передумал.

- Отдыхайте.

После звонкого щелчка пальцами в сторону вроде как закрытой двери, она тут же распахнулась, пропуская стольника с новым кувшином медовухи. И еще одного - с блюдом, на котором горкой лежали тонкие полоски копченого мяса. Пока родовитые недоросли радовались пополнению стола, их господин уже покинул предбанник - впрочем, тут же остановившись перед личным мовником и сухой простынкой в его руках. На ноги царевича надели мягкие чувячки, влажную гриву волос слегка просушили, после чего и препроводили на один поверх выше - в княжеские покои.