Admin - i 1495e07c15fb5d3e

- Это кого там охаживают?

- Когда за стол-то сядем?..

- Неумеха! Я раз волка с одного удара упокоил, а эта дурында все возится.

- Эка невидаль, волка. А двух куропаток не хочешь? Прямо из под копыт вспорхнули, а я их - р-раз!!!

- Молчать рядом с лазаретом!

Не выдержав, наследник трона все же рявкнул на Большую свиту. А затем и вовсе двинулся вперед - нет, он бы с превеликим удовольствием и дальше отслеживал и накачивал силой девичий Узор, но видно, не судьба...

- Ждите здесь.

Пока еще живой племянник Табан-мурзы в своих попытках избежать от жгучей муки отдалился от крайней палатки с красным крестом на целых двадцать шагов - но помогло ему это мало. Конечно, большая часть ударов пришлась на подранные штаны-шаровары и стеганный кафтан без рукавов - но и той малости, что дошла до тела, вполне хватило. Залитое кровью лицо, исполосованные руки и низ живота. И горло, по-прежнему отказывающееся выдавать громкие крики. Зачем же тревожить покой раненых порубежников истошными воплями?

- Хорошая девочка.

Забрав и отбросив в сторону отяжелевшую от горячего багрянца нагайку, Дмитрий слегка подтянул мстительницу к себе.

- Тебе легче?

Шапка некогда иссиня-черных, а теперь седых волос дрогнула в молчаливом согласии. По-хозяйски обняв гибкую талию, царевич стал еще чуть-чуть ближе, распорядившись вполголоса:

- Лекаря сюда!

Почувствовав, как тело под руками напряглось, четырнадцатилетний целитель, известный своим милосердием и частыми молитвенными бдениями, едва заметно улыбнулся:

- Ты ведь не хочешь, чтобы он умер...

- Хочу!!!

Развернув девицу к себе лицом, первенец великого государя с ласковой укоризной закончил пояснять:

- Умер до того, как сядет на кол?

Взяв затянутой в черную замшу перчаткой подбородок, Дмитрий слегка его поднял - так, чтобы ее зеленые глаза попали в плен его синих омутов, медленно наливающихся пугающей чернотой.

"Сильная усталость-опустошение, мучительное сожаление, тоскливая горечь и легкий оттенок едва теплящейся надежды... И страх - да какой сильный! О, вот и желание что-то попросить. Ну что же, не будем ее мучить неизвестностью".

- Хочешь служить мне?

Едва заметно вздрогнув, юная девушка отшатнулась на шаг назад - но только для того, чтобы согнуться в земном поклоне.

- Мой господин.

"Быстро соображает. Прямо не девица, а одни сплошные достоинства".

Подозвав одного из постельничих стражей, Дмитрий распорядился устроить Аглаю в полном соответствии с ее изменившимся положением. То есть личный шатер, новая одежда, еда со стола самого царевича - и обязательная охрана новой личной ученицы государя-наследника Московского. Сам же он, словно бы потеряв интерес к новому приобретению, вернулся к свите - пока та, бедная, совсем не исхудала.

- Ну, а теперь-то - вечерять, Димитрий Иванович?

Едва заметно кивнув, первенец великого князя взлетел в седло аргамака - после чего в тройном кольце (из ближников, затем Большой свиты, и собственно царевичевой стражи) проследовал в самую середку воинского стана, на скромный походный ужин. Бараньи ребрышки с гречневой кашей, куриные грудки в медовом соусе, мелкая речная рыбешка, обжаренная с маслом и мукой, свежая выпечка, слабенькая (зато сладкая) мальвазия... Правда, сам он особого аппетита не проявил, ограничившись небольшой пиалой с крепким куриным бульоном и пшеничной булочкой - зато родовитая молодежь наглядно продемонстрировала, что все тяготы и лишения порубежной службы никоим образом не сказались на ее отменном аппетите.

- Продолжайте.

Ранний уход с ужина имел вполне определенную цель, и пока менее знатные ровесники уничтожали немудреные яства, Дмитрий спокойно добрался до ждущей его в Судбищах баньки, загодя протопленной до состояния малой мартеновской печи. Сияющий от оказанной ему чести хозяин быстрой скороговоркой отрапортовал, что для государя-наследника приуготовлено наимягчайшее лыковое мочало, самые пушистые веники и духовитый квас... Но гостя больше заинтересовало, почему в эмоциях коренастого мужичка сквозь довольство и тихий восторг нет-нет да и пробивалось затаенное сожаление.

- А вот и мы, Димитрий Иванович!

Не оглядываясь на Малую свиту, наподобие цепных псов стерегущую своего повелителя (слава богу, что в нужник пока не додумались его сопровождать!), царевич с внезапно разыгравшимся подозрением просканировал окрестности. Затем еще раз, на все доступное ему расстояние.

- А что, хозяин, хорош ли парок?

Почти не слушая, что там ему говорят в ответ, сереброволосый подросток просеивал чужие эмоции - и едва удержал маску равнодушия на лице, когда все же понял, в чем дело. Да, староста деревеньки (а у кого еще могла быть самая лучшая банька?) сожалел. О том, что дочери еще малы, и не могут услужить сыну великого государя! На жену же в этом вопросе расчетливый мужик не надеялся - уж больно стара да некрасива была она для такого гостя.

"Тьфу ты!".

Через полтора часа, отхлестанный березовыми вениками до полного благодушия и легкой истомы, царевич отправился обратно. Покачиваясь в седле, он с толикой меланхолии раздумывал - не превратит ли селянин данные ему в награду за гостеприимство копийки в родовой талисман? Или все же обменяет монетки на какую-нибудь четвероногую живность?

"Скорее второе, чем первое. Охо-хо, а все же я славно сегодня потрудился в лазарете. С полсотни порубежников от могилы точно спас. И втрое больше рук и ног от ампутации!.. А вечером получил нежданный подарок и пищу для размышлений... Хм. Что это у меня ближники с такими хитрыми мордами переглядываются?".

И не только переглядываются: большая часть явно о чем-то сожалела, от Мстиславского шло легкое злорадство, а княжич Горбатый-Шуйский аж фонтанировал удовольствием и скрытыми надеждами.

"И что все это значит?".

Все выяснилось рядом с его шатром, стража которого самочинно пропустила в его походное жилище постороннего. Вернее, постороннюю, потому что Узор определенно был женским.

- Доброй ночки, Димитрий Иванович.

Не удостоив ближников ответом и излив толику неудовольствия на подобравшуюся охрану, царевич прошел внутрь - а навстречу ему с уже расстеленного ложа поднялась...

- Хорошава?..

Пока юноша собирался с мыслями, заодно прогоняя прочь большинство из них, и подбирал слова, должные успокоить нервничающую девицу, та сама подошла ближе.

- Не бойся.

Если бы не способность чувствовать других, он бы легко усмирил кое-какие излишне своевольные части своего тела - но когда фигуристая девица с хорошеньким личиком аж полыхает эмоциями от горячего желания!..

- Я и не боюсь...

Это было правдой. Впрочем, такой же, как и ожидание красивой жизни - и прочих благ, что только мог принести ей статус наложницы государя-наследника. Еще была твердая решимость всего этого добиться - благо, что царевич был очень красив собой, и переламывать себя Леониле не приходилось. Даже, хе-хе, наоборот - ее энтузиазм прямо таки бил через край.