Одинокий Гавриил - Место под солнцем

- Что делать-то будем, Борь, - Костя сунул в рот кусок сыра и зажевал его горбушкой хлеба, - а сыр-то островат. Пить будем потом как кони.

- Что делать, что делать. Я тебе что - Чернышевский, - Борис последовал примеру друга и закусил луковицей, - зато лук не острый. Сейчас вот поедим, а потом надо бы приличным оружием обзавестись. Мы все-таки в средневековье попали. Тут тебе полиции нет. Если сами себя не защитим, пропадем ни за грош. Узнаем где тут кузница, может купим какую-нибудь рогатину. Не знаю как ты, но я ни с мечом, ни со шпагой обращаться не умею. Что бокс, что айкидо только на короткой дистанции работают. Разве, что с шестом малость могу.

- Я тоже не реконструктор какой-либо, - Константин сунул в рот очередной ломоть хлеба, - о-о-у-ш-е о-о-ш-о а-п-е-е-в-и-е-ш-о

- Ты прожуй сначала, - засмеялся Борис, - ничего не понятно.

- Я сказал, что оружие - это хорошо, а в перспективе что? - прожевав, Костя обвел рукой окрестности, - не собираешься же ты здесь до конца жизни прозябать.

- Нет, - Борис покачал головой, - мы здесь никто и звать нас никак. Здесь, как и в 21-м веке для того чтобы как-то преуспеть нужно как минимум одно из трех: деньги, титул и связи. И, для большей вероятности успеха, желательно иметь два компонента. А у нас, к сожалению, ни одного.

- Слушай, ты в пессимизм-то не впадай, - Константин закинул в рот последний ломтик сыра, - А как же наше послезнание? Мы с тобой образованные люди, достаточно головастые, да и здоровьем не обиженные. Вполне можем пробиться.

- И что мы с этим послезнанием делать будем. Ты что, предсказателем заделаться хочешь? А ты историю Западной Европы 15-го века хорошо знаешь? Я так не очень, в общих чертах только. К тому же, мы еще не выяснили как этот мир отличается от нашего. Может здесь каких-то исторических персонажей нет вообще. Но вот что я точно из истории знаю - это то, что пятнадцатый и шестнадцатый века - самый разгул Инквизиции. Ты чагой-то напророчествуешь, а тебя на костер. И с образованием тоже самое. Вон Джордано Бруно сожгли-таки, вернее еще сожгут лет через сто. Так, что с нашими знаниями осторожно надо быть. А насчет здоровья - идти в дружину к какому-то барону или графу и пробиваться снизу, мне как-то не улыбается. Пушечным мясом быть неохота.

- Слушай, давай тогда в Россию пробираться. Ее историю мы малость получше знаем и инквизиции там не было.

- Ты думаешь? А ну скажи мне на вскидку кто там сейчас правит и что там происходит.

- Вроде бы Иван Грозный где-то в это время начинал власть прибирать.

- Не-а.... Я и сам не помню точно, но Иван Грозный - это вторая половина шестнадцатого века. Он еще и не родился. А сейчас там его дед, тоже Иван Васильевич, но не четвертый, а третий. Хотя его тоже Грозным звали. Он такое творил, что степняки им детей пугали. И в это время он то ли с Новгородом воевал, то ли с Литвой. А насчет инквизиции, так православная церковь до Никонианского раскола и без нее неплохо справлялась. Еретиков и жгли, и топили только так. Еще когда я в Хайфе в порту работал, там крановщиком мужик один русский был из сектантов-субботников. У них в Израиле своя община есть. Вот уж кто православную церковь ненавидит. Я сначала не понял в чем дело, а потом прочитал про них. Они христиане, но больше придерживаются Ветхого завета. Не поклоняются иконам. Соблюдают субботу - отсюда и название. Их раньше еще "жидовствующими" называли и с пятнадцатого века их православная церковь жуть как преследовала. И в Греции, и в Болгарии, и на Руси. Как раз в начале шестнадцатого века в Московском княжестве больше пятисот человек сожгли в срубах. А еще я читал, что и в двадцатом веке староверы чуть не в каждом селе пальные избы имели.

- А это что еще такое. Никогда не слышал.

- Умные книжки читать надо. Это избушка такая, маленькая, из жердей на скорую руку сделанная и смолой обмазанная. Если ты, что-то не то сказал - решат, что ты еретик, свяжут, в избушку закинут и подожгут. А потом новую на этом же месте поставят. Так что, Костя, давай спешить не будем. Осмотримся сперва.

Закончив с едой, друзья пошли осматривать монастырь. Большинство встречных явно пялилось на необычно одетых людей, но не было предрасположено к беседам. Наконец они нашли Антонина на конюшне, где тот чистил своего мула после путешествия. Можно сказать, что монах обрадовался своим попутчикам и охотно стал отвечать на их вопросы. Друзья узнали, что монастырю больше двухсот лет и что стена вокруг него не просто так. Мавры неоднократно вторгались в Лангедок и несколько раз осаждали монастырь. А соседний городок Элне, в котором раньше был собор и епископский дворец, до сих пор разрушен. Но разрушили его не мавры, а войска тулузского герцога Раймонда и короля Луи XI за то, что жители городка взбунтовались и присягнули королю Арагона. А в городке рядом живет чуть более двухсот человек и промышляют в основном рыбалкой в лимане и в море, а также разводят коз да овец. Кузницы в монастыре нет и если надо что-либо сделать, зовут кузнеца из городка. Но оружие он не кует - не умеет. Разве, что нож может выковать. Но сегодня воскресенье и в кузнице никого нет. А за оружием опять же в Перпиньян надо идти. И библиотеки в монастыре тоже нет. Половина монахов неграмотна. Сам Антонин читать умеет, а вот писать не обучен. Имя свое написать может, а на большее не претендует. На все-про-все в обители есть три-четыре евангелия и десяток молитвенников, так как книги очень дороги. На одно евангелие нужно шкуры с трех волов. Это в Тулузе и в Авиньоне при больших монастырях есть скриптории, где монахи переписывают священные книги. А здесь большинство монахов просто заучивают молитвы на память. Нет, никто исторических записей не ведет. Записывают только детей при крещении и умерших.

Когда они вышли из конюшни Борис потянул друга к бревну возле коновязи. По-видимому, бревно это служило приступкой для посадки на коней. Кора сверху была ободрана и ствол носил глубокие царапины от шпор. В текущий момент коновязь была пуста и никого поблизости не было. Напротив коновязи, шагах в двадцати был виден сруб монастырского колодца. Колодец был оборудован воротом с толстой веревкой, однако ведра на конце веревки не было, один только железный крюк, тронутый ржавчиной.

- Знаешь что, - Борис уселся на бревно и потянул Костю за собой, - ты вот Антонину лапши на уши повесил, а он мужик болтливый. Надо бы нам с тобой легенду проработать - кто мы и откуда. А то начнут нас расспрашивать, а мы вразнобой плести чего-то будем. Так и спалиться недолго.

- Так ты у нас вроде как за немца пойдешь, - усмехнулся Константин.

- Какого еще немца? Ты же вроде ему сказал, что мы из Литвы, причем тут Германия?

- А я разве сказал германца? - Николаев расплылся в улыбке, - Немцами на Руси называли всех иностранцев, кто русский язык не знал. От слова немой, будь он хоть англичанин, хоть голландец или француз. А ты местный диалект не сечешь - значит немец.