Михаил Валин - Дети Гамельна. Ярчуки

- Чего тебе? – недружелюбно отозвался командир. Солнце клонилось к закату, но изнуряющая жара по-прежнему измывалась над капитаном.

- Да вот, – Котодрал потер воспалившийся рубец на щеке, – все хотел спросить, а правда ли, что вы, герр капитан, были лейтенантом у самого Гюнтера Швальбе?

- Тебе кто такую глупость сказал? – хмуро поинтересовался Мирослав, чувствуя, как пыль скрипит на зубах. Хотелось пива с ледника. Много пива…

- Ну, многие говорят, – наёмник оглянулся в сторону товарищей, что, всем видом изображая безразличие, внимательно прислушивались к разговору.

- Плюнь им в глаза, мальчик. А после от души лягни пониже пояса, чтобы такие дураки больше не появлялись на свет. У капитана Швальбе не было лейтенантов. Вообще.

- Но... – растерялся Йозеф.

- Я был у Гюнтера сержантом, – отрезал Мирослав. – И от имени Швальбе нечисть не разбегалась сама собой – приходилось хорошенько поработать клинком. А теперь, если вопросы кончились, будь добр, иди в задницу. А лучше изобрази авангард да подбери толковое место для ночевки.

Рядом громко фыркнул Угальде.

Капитан задумчиво грыз чубук трубки. Звёзды обещали ясную ночь. Разведённый в яме костерок жадно похрустывал сухими ветками. Молодёжь, на сей раз, обойдясь без перепалки, разобралась по часам сама. Видно, лейтенант не зря пообещал резать уши за непослушание.

Место под ночёвку Котодрал нашёл доброе. И ручей под боком плещется, и от ветра укрытие имеется. Кто рискнул строиться посреди степи – неизвестно. То ли казаки паланку[19] городили да бросили, то ли посполитый рисковый попался да хатку возвел. Одна из стен давным-давно рассыпалась в саманное крошево, но прочие держались крепко и рушиться не собирались – капитан специально походил, придирчиво осматриваясь. А то мало ли чего, вдруг да придётся держать оборону.

Дикое Поле не зря носит свое имя. И Дикое оно не только потому, что толком не распахивали, а ещё из-за того, что нет здесь постоянной власти. Да и вообще никакой нету, кроме той, что дают сабли да пули. Вот и стреляют тут часто и в охотку.

Проезжающие ночевали здесь не раз. Следов много человечьих да конских, а посреди земляного пола имелась неглубокая яма, заполненная пеплом. Холодным, правда, и дождем подмоченным. Засрано вокруг опять же. И неудивительно: люди сюда частенько захаживают – хатка у шляха как раз – захочешь, мимо не проедешь.

***

Невесомое облачко дыма рассеялось в ночном воздухе. Мирослав прислушался к звукам лагеря: эх, сменять бы всех молодых да резвых на одного-единственного бойца из прежнего состава. Хрен с ним, если не Гавел с Вольфрамом, то хотя бы Мортенс. Тот хоть и был треплом похлеще Збыха, зато действительно умел всякое.

Во рту разлилась мерзкая горечь. Капитан вздохнул. Ну ничего, бывало и хуже. По крайней мере, знают с какой стороны браться за оружие. И тот же Угальде вроде неплох. Впрочем, за испанца ручался сам Отец Лукас, а тот, хоть и был мерзопакостной древней развалиной, хорошо разбирался в людях и оружии. Ну и людях, что сами были оружием.

- Герр капитан, – помня недавнюю выволочку, сержант Йозеф был тих несообразно своему росту. – Ужин готов. Вы с нами?

- Нет. Я решил помереть от голоду!

Получившееся блюдо Збых называл кулешом. Мол, самая степная еда! Миску наваливай, жри да нахваливай! Жрать получалось, нахваливать – не особо. Один Литвин наворачивал свою стряпню, чуть ли не с урчанием. То ли оголодал, то ли показать хотел, что не пересолил. Сам дурак, никто испорченное варево в глотку не пихал.

- Так, мои любезные, – совсем не любезным тоном произнес капитан. И, дождавшись, пока все наёмники посмотрят на него, а не на соседскую миску, где кулеш определенно вкуснее, продолжил:

- Часовым не дремать, кого поймаю спящим – хрен обкорнаю. Мы не посреди Дечина. Тут могут и сожрать. Никто, думаю, не хочет, чтобы его сапог встал поперек горла какой-нибудь гадины?

Магнусс прочистил горло кхеканьем и сказал:

- Того несчастного съела змея, капитан. А змеи же, они дневные твари. Им ночью холодно.

Мирослав тяжело вздохнул:

- Люди тоже твари дневные. Но спроси-ка у нашего лейтенанта, дрогнет ли рука, если он будет резать чью-то глотку не под солнцем, а в темноте и на ощупь? Его соплеменники во Фландрии плевали на подобные условности, когда драли с голландцев шкуры.

Усы испанца волшебным образом растопырились. Да и сам лейтенант приосанился.

- Дневная или ночная, – раздражённо продолжил Мирослав, – даже упырь выскочит на солнечный свет, если почует добычу. А мы сейчас говорим о мерзкой и пакостной твари, что шагов тридцать в длину и толщиной с винную бочку. Думаешь, она нажралась каким-то тощим татарином?!

- Шагов тридцать в длину, – задумчиво протянул Угальде, перемигнувшись с Мирославом. – Эту тварь вообще возможно убить?

- И не таких бобров любили, – непонятно, зато убедительно произнес капитан. Но, глянув на моментально покислевшие лица молодых бойцов, усмехнулся и продолжил: - Лет сто назад, правда, чуть поближе к Азову...

- Азов - это где? – тут же встрял неугомонный Збых.

- Лиг двести на восток, – пояснил Котодрал, оглянувшись на командира. – Это тот, где местные степные разбойники пять лет оборонялись от султанского войска[20]? Правильно?

- Правильно. Тот самый городок, – кивнул Мирослав, выпустил клуб дыма, помолчал немного. – Ну так вот, где-то в степях, подальше от нас, ближе к Азову, завелась подобная сволочь. Жрала овец, коров, лошадей. Людьми тоже не брезговала. Многих съела...

Пауза затянулась.

- И?

- А потом приехали два десятка янычаров из самого Стамбула. И они, помолившись всем Богам, которых помнили, взяли свои ятаганы да изрубили ту змеюку на куски. Стамбульские янычары – ребята хваткие, привычные ко многим страстям.

-... Но редкие сволочи! – глубокомысленно добавил лейтенант. И, поддернув рукав рубахи, коснулся шрама, безобразно протянувшегося по левой руке от кисти до локтя. Словно некий повар-шутник хотел срезать одним движением всю мякоть с костей…

Кто-то из молодых судорожно сглотнул.

- Змею проще угробить, чем дракона! – испанец подкрутил длинный ус. – Мой славный прадед собственными руками убил сразу троих драконов в горах Сьерра-де-Гредос! Правда, у них у всех в брюхе оказалось не мясо невинных девственниц, а обычнейшая трава.

- Ну это понятно, что беднягам пришлось харчиться травой! Откуда в Толедо девственницы?

- Збых, заткнись! Диего, спрячь оружие! – рявкнул Мирослав, остановив грядущее смертоубийство.

Литвин с испанцем обменялись недобрыми взглядами.

«Боже, если ты все же есть на небе, – взмолился капитан, – помоги мне саморучно их всех не поубивать!»

- Хорошо, если нашего неведомого дружка действительно сожрала змея, а не кто-либо иной, – вернулся к разговору Мирослав. – Ночные тут тоже водятся. Всякие. Степь – она древняя. Помнит многое…