Михаил Валин - Дети Гамельна. Ярчуки

Хеленка одобрительно хрюкнула.

— Та не так дурно, — согласился гайдук, выискивая кого ещё поприличнее на прицел взять.

Ляхи рванулись прочь от стены костела. С левой стороны их грыз кто-то из оборотней, потому и устремились ясновельможные прямиком на Хому с панночкой. Вот же жизнь, и отчего ж им иной дороги не выбрать? С виду ведь не так и глупы, может и вообще из самой Варшавы…

Не-не, не пить больше горилки несчастному Хоме Сирку! Вот же напасть…

… Казак всадил пулю в голову рослому, начальственных ухваток, ясновельможному. В ответ стреляли, но уж слишком впопыхах – Хома и зажмуриться не успел, как просвистел свинец по оба уха от казацкой головы.

Ну, набегайте… В руке был неважный пистоль, от Анчеса в наследство оставшийся, может и не подведёт. Ятаган наготове, э-э, рука-то как взмокла…

… Тьфу, что за рожи у этих ляхов, у нашего нечёртова чёрта и то как-то помилее. Сразу двое ворогов вскинули пистолеты, а уж сабли как сверкают…

Хома осознал, что его заслонила панночка. Два выстрела почти в упор едва не сшибли девичье тело. Хеленка устояла, фыркнула и шагнула навстречу стрелкам…

… Славно погулял молот. Летели наземь ляхи, снесло и дурную, зачем-то подвернувшуюся лошадь. Хома потрясал ятаганом, орал и грозил пистолетом, изображая целое воинство. Но надлежало ли то делать или вершилось сугубо для самоуспокоения – неведомо. С врагом только раз и столкнулся – когда оглушенного ляха отбросило прямиком на казака. Неловко сцепились, молотя друг друга в грудь рукоятями сабель и пистолетов. У Хомы лишь в груди ёкало, да за пазухой хрустели черепки разбитой злосчастным поляком баклажки. Вот и попил горилки после дела, тьфу…

… Потом ляха унёс добавочный удар молота – тело с лопнувшей башкой улетело в одну сторону, шаблюка в другую. Только и осталось казаку, что крякнуть…

… Хеленка с однопистолетно поддерживающим её войском сделали полукруг шагов в тридцать – что под молот попало, то легло бездыханным, что поудачливей - сбежало. Где-то на пятнадцатом середине пути воителей окропил рукотворный дождь – святая вода лишь казацкие усы промочила, но Хома больше за панночку беспокоился. Дождь быстро иссяк – одного из монахов задрал оборотень, второй вообще сгинул. Не, не сгинул – ещё слабо ворочалась груда под хлопотливыми крысами-победительницами. Вон, пищат, злобствуют.

— Всё, что ли? – спросил Хома, ожидая подвоха.

Отвечать было некому: вовкулака сбёг в темноту, Хеленка отвернулась и дергала плечами. Это верно: пирующие крысы зрелище не особо радующее глаз, хоть ты сам какой угодно нечистью считайся.

— Э, давай оботру, — вспомнил казак.

Платок у панночки промок, но сама вроде личиком не облезла, и даже язвами не пошла. Хома поспешно обтёр краем свитки, щеки и лоб дивчины – та принюхивалась.

— Не, то от меня пахнет. Пропала горилка, зря носил, — безнадежно пояснил казак. – Нашёл же, вражья душа, куда лупить. А с твоей пулей-то что?! Куда попало?

Хеленка показала на край живота, скорчилась, — жжётся, но не сильно.

— Да что ж ты подставляешься?! Куда то годится?!

Дырка оказалось сквозной – на спине выход разглядели.

— Заштопать нужно, — горестно молвил Хома и обтёр с белой кожи несколько капель крови. Хеленка кивала – её больше огорчила дырка в новой сорочке. Что ж тут скажешь, в полумёртвом состоянии есть свои преимущества. Хотя то вовсе и не повод напрасно подставляться, портить одёжу и животы.

— Ладно, пойдем, глянем, что там хозяева удумали, — сказал Хома и повёл к дверям костёла вокруг, ибо не дело приличной девушке глядеть на всякое разное, недоеденное крысами и иным зверьём.\

***

Казалось, вражины попёрли отовсюду. Спереди, сзади, с боков. Даже сверху парочка сиганула. Выстрелы наёмников проредили передние ряды, но атакующих было слишком много. А заряды покончались до обидного быстро.

Сабля сломалась у рукояти. Перехваченный за ствол длинный рейтарский пистоль увяз рукоятью в чей-то проломленной голове... Капитана подсекли сзади, уронили. Сознание погасло не сразу - успел ещё увидеть, как Збых помирал. Паршиво вышло, не обманул морок степовой...

***

— Вот он ты какой... – главный гад стоял над лежащим капитаном, внимательно разглядывал. Блестели глаза. Шевелились длинные пальцы, в которых, казалось, не было ни единой кости...

— А тебе, что за беда? – Мирослав встать не пытался. Понимал, снова уронят. Да и могут рубануть.

— Мне? — вражина улыбался, растягивая тонкие губы. Капитан ждал, что клыки будут острые, нечеловеческие, как у характерника-казачьего вервольфа. Но нет, обычные, людские. - Никакой беды. Просто интересно было взглянуть на того, кто один раз уже побывал моим оружием. И скоро послужит ещё.

— А не пошёл бы ты козе в трещину? — столь откровенно злить было не самым лучшим выходом. Но тянуть время, надеясь на чудо, было глупо. Чудеса происходят, если их заблаговременно готовить. А сейчас… Банда полегла вся, без остатку. Поляки, судя по стихшим крикам, тоже уже на пути к воротам.

— Забавно… Я много слышал про тебя, капитан. Ещё когда ты был всего лишь сержантом. Слышал только хорошее. О, ты верный пёс!

— Вонючая лесть должна меня восхитить?

— Ну что же, я говорю чистую правду. Ведь именно ты убил Волка, меня не обманули?

— Кого убил? – не понял капитан.

— Волка. Он известен тебе как Иржи Шварцвольф, хозяин Зимнего Виноградника. Ведь это ты застрелил эту бешеную тварь?

— Я вашего брата много поубивал, всех не упомнить уже, — хмыкнул наёмник. — Кому пистоль в ухо, кому ножом по горлу…

— Ты храбр, воин, называющий себя чужим именем и живущий чужую жизнь. И я благодарен тебе.

— На службу не пойду, пряником не мани!

— Ты и так служишь мне. Хоть и не знаешь об этом. Или знаешь, но боишься это признать… Фотия!

— Да?

— Он подходит?

— Вполне. В Риме поверят.

— Я и не сомневался. Всё же наш будущий победитель злобного Крысолова, не зря был лучшим сержантом лучшего капитана Ордена. Моего Ордена! И ему выпадет роль самому стать поводырем, за которым пойдут десятки и сотни! Только вести выпадет не крыс, а людей! Что куда хуже крыс!

Только сейчас, лежа на полу, залитом кровью друзей и врагов, Мирослав осознал, с кем его свела безжалостная судьба. Когда-то, очень и очень давно, человек (человек ли?) именующий себя Крысоловом, стоял у истоков создания Deus Venantium. Подробностей наёмник не знал, не того полёта он птица. Так, обрывки слухов, помноженные на тайну и поделённые на время. Чего ждать от Крысолова, капитан не знал. Но вряд ли что-то хорошее. Вон, как ведьма щерится! Да и сам флейтист смотрит на лежащего, как на жабу, колесом расплющенную.

***

— Может, оно нам и не надо? – прошептал Хома, осторожно заглядывая за колдунские спины.