Admin - i aac1e39a59aada53

Карамзин пишет:

"Ростислав (Ростик - авт.) не мог успокоить одних Владетелей Кривских, или Полоцких. Глебовичи, нарушив мир, нечаянно взяли Изяславль и заключили тамошних Князей, Брячислава и Володшу Васильковичей, в оковы. Рогволод Полоцкий, требуя защиты Государя Киевского, осадил Минск и, стояв там шесть недель, освободил Васильковичей мирным договором; а после, желая отнять Городок у Володаря Глебовича, сам утратил Полоцк, где народ признал своим Владетелем его племянника двоюродного, Всеслава Васильковича. Сын Великого Князя, Давид, господствуя в Витебске, должен был вступиться за Всеслава, изгнанного мятежным Володарем, и снова ввел его в Полоцк, к удовольствию народа. В сих ничтожных, однако ж кровопролитных распрях Литовцы служили Кривским Владетелям как их подданные".

Последняя фраза нуждается в разъяснении: "Литовцы служили..." означает, что наёмники из литваков грабили местное население под Полоцком, Минском, Изяславлем, Городком... не просто так, а - законно. Наёмные литовские отряды из разных племён весьма активно и прибыльно воюют на стороне всех сторон непрерывного конфликта семейства "рогволдов". Летописец, например, специально отмечает, что изгнанный жителями Полоцка князь Рогволд, идя к брату в Минск, по дороге сильно разорил собственные полоцкие земли: это одни литваки выражали местным кривичам глубокое возмущение своим тяжёлым поражением от других литваков.

Некоторым этот бардак надоедал. Володша Василькович, попавший в плен в "нечаянно взятом Изяславле", посидев в темнице не пойми за что, поглядевши на старшего брата Брячислава, которого держали под дождём и снегом на дворе в оковах не снимая, посмотрев, как под Городком дядя Рогволд, "заступник и покровитель" их, проспал ночную вылазку осаждённых и положил столько воинов, что и возвращаться в Полоцк не осмелился, понимая, что удел ему, как младшему брату - по любому не светит, напросился к Андрею Боголюбскому. Тот, помятуя о связях между частью "рогволодов" и Долгорукого со Свояком, стремясь ускорить восстановление Твери после недавнего очередного пожара - "явил милость", отдал Володше город.

Как и всякий русский князь, Володша явился не один, а с дружиной. И тут же стал раздавать своим "сподвижникам" боярство и вотчины - как владетельный князь он имеет право. Для "усиления обороноспособности и укрепления законности". Что и отмечено под 1162 годом в русских летописях упоминанием о "тверской боярыне", которая припала к чудотворной Владимирской иконе Божьей матери, недавно украденной Боголюбским у инокинь монастыря в Вышгороде. Дама успешно от чего-то излечилась. Наверное, как это принято у христиан - от геморроя или от непроходимости. Искренне рад за женщину.

Вот туда мне и надо - оттуда меня точно не выдадут. Я про Тверь.

Дальше... дальше рано загадывать. Можно по Волге вниз до Ярославля, оттуда по Которосле в Неро. Там Ростов. Потом волоком в Ухтому-Нерль-Клязьму. Там Суздаль, Кидекша, Владимир, Боголюбово... И другие интересные места.

А вот где именно мне место... Рано, Ваня, рано. Сперва надо из-под топора выскочить.

Жалко - в Чернигов не попадаю. Там через месяц, в феврале 1164, закончит свой жизненный путь Святослав Ольгович (Свояк), один из самых выдающихся русских князей предыдущих десятилетий, один из "основателей Москвы". Его обеспамятевшая от горя жена будет сидеть у гроба мужа, рядом с которым "стояла крепко" против набегов половцев, прижимая к боку двоих мальчишек-княжичей - будущих героев "Слова о полку Игореве". А епископ черниговский Антоний, обрусевший грек, будет, изменой да обманом, спасать "Святую Русь".

Как же там у Ленина? Что-то насчёт "обрусевших инородцев, которые всегда пересаливают...". Так я и не понял: то ли соли много кладут, то ли - сала. Но смысл ясен: "пере-...".

Когда Русская Православная церковь надумала отделиться от прогнившего, развратного, обнаглевшего до интердикта и впавшего в ересь Константинопольского патриархата - Антоний был из первых. Казалось бы - ему ли, греку, греками же поставленному, беречь древнее русское благочестие? - А вот...

И ныне, обманом и софистикой уйдя от крестной клятвы, требуемой от него черниговскими боярами, Антоний тайно пошлёт гонца к племяннику умершего князя, к Гамзиле. Будет звать того на Черниговский стол, приманивая малочисленностью черниговской дружины, растерянностью вдовы, отсутствием в городе старшего княжича, богатством покойного - "у вдовы имения много"...

Изменнически взывать к жадности - для восстановления законности.

Ибо на Руси - "лествица". Закон. Исконно-посконный. Одна из основ Русского мира. Свояк - последний, самый младший из Ольговичей. После его смерти престол должен перейти к старшему в следующем поколении. А не к старшему среди его сыновей. Как противоестественно требуют закон голомордых раскольников-католиков. "Майорат" - называется.

Обман ради "правды" - удастся. И старший сын Свояка - Олег по грамотке тысяцкого поспеет из Курска позже, чем старший племянник - Гамзила по тайному письму епископа - из Новгород-Северского.

Потом будет много криков и ругательств, черниговское боярство, зная "закадычный" (ухватит за кадык и давит!) характер Гамзилы, будет говорить громкие слова и топать ногами, но Олег свою дружину на стены не погонит. И, ломая Закон Русский, князья договорятся: Олегу сидеть в Новгород-Северском. Поэтому князь Игорь со своим "Словом..." - Новгород-Северский князь. По брату, а не по отцу - Черниговский.

Князья, бояре, "вятшие" - создатели, носители, ревнители закона, норм, правил - сами их постоянно нарушают. Потребовалось вмешательство пастыря-клятвопреступника, иноземца-мошенника, чтобы хоть как-то соблюсти закон. "Хоть как-то" - потому что права младшего брата Гамзилы - Ярослава, следующему по старшинству, кому и должно быть князем в Новгород-Северском - просто игнорируются. Порядок престолонаследования определяется не законом, но количеством гридней и резвостью их скакунов, позицией и изворотливостью "тайных агентов". "Балансом силы", а не "правдой".

"Сами по себе правила не вызывают нервных расстройств. Расстройства начинаются лишь с возникновением исключений".

Как известно: "нет абсолютно здоровых людей, есть не до конца обследованные".

Профессионалов-психиатров здесь нет - обследовать некому. Но о "здоровье" говорить не приходиться: уже и летописи этой эпохи, обычно комплиментарные к князьям, всё чаще показывают деяниях их... несколько странные. Выглядящие неадекватными. Речь не о массовой инфекции "головных мозгов", поразившей вдруг правящий дом "Святой Руси", но о той атмосфере неустойчивости, неопределённости, странного сочетания беззащитности и вседозволенности, которая всё более распространяется в княжеских теремах.