KRISHNA - Unknown

А вы, - обращаюсь я к оставшейся троице, копайте для Яныча могилу. У вас 20-30 минут. Не более. На сколько глубоко выкопаете - так и закопаем.

Ребята начинают бегать и суетится. Мой 'командный - армейский' действует успокаивающе: если она знает что делать, то беспокоиться не стоит. Один начинает тыкать землю взятым у Прохора ножом, а двое - выгребать ее руками. Лопаты в полуторке не оказывается.

А наша троица - Дима, Прохор и Я, - начинает делать 'Готичную Икебану', как цинично выразился наш трудовик.

Перед окончательной установкой 'Икебаны' приходит очередь боевого крещения дух наших мужчин. Странно, но разбить голову упырю металлическим грифом оказывается куда проще молодому водителю Диме, чем уже два раза отнимавшему жизнь, Прохору. Старшие ребята будут свидетелями, а значит, уже сегодня вечером все дети будут знать, что все взаправду.

На все про все нам хватает 40 минут, а затем - путь назад. Нас встречает Маша. Мужчины и мальчики получат по 200 грамм спирта или укол успокоительного, а я - право на крепкий сон.

Сегодня буду спать в Машкиной комнате, - у себя почивать пока повременю. Здоровая паранойя пока меня еще не подводила, а Прохор с Димой мне что то не нравятся.

Засыпая зову Марусю, и прошу наполнить водой все, что можно наполнить. На всякий случай.

А теперь спать. Сквозь сон улыбаюсь - 'икебана' получилась красивая: у джипа перегородившего мостик лежит человек в противогазе и костюме Хим. Защиты. Видимые повреждения, кровь или укусы - отсутствуют, а для того, что бы стянуть с мертвеца противогаз, нужны очень сильные стимулы. Кажется, что человек отдал последние силы, что бы только остановить, предупредить, спасти...

А на боковом стекле авто размещена простая и страшная надпись:

'Настоятельно рекомендуем покинуть новый очаг эпидемии.

Вирус снова мутировал.

Возможна молниеносная передача воздушно-капельном путем с последующим летальным исходом. '

И ниже подпись - 'Центральная бактериологическая служба при и.о. президента Украины'.

'Миссия спасения' - 25.03.2007 г. -'Детский корпус' нашего убежища был построен еще лет тридцать назад. Работать там должны были ученые, академики, выращивая новые сорта на ныне зарастающих бурьяном гектарах пашни. А сейчас тут живут дети.

Соседнее здание - наше, уже почти пустое, так как персонал по большей части в первые два дня разбежался.

Встаю рано утром, часа в 4 утра, и выясняю, что на соседской койке спит Тома. Ей тоже, оказалось, страшно спать самой. На лице дородной, но еще моложавой сорокалетней тетки, вселенская скорбь и усталость. Мы просыпаемся почти одновременно и она, пытаясь воспользоваться близостью к телу начальника, начинает бессвязно жаловаться. Это длиться около минуты, пока я наконец не вникаю в суть главной проблемы, которую Тома толком не может сформулировать.

Движением руки плавно закрываю ей рот. А затем, работая на упреждение, спрашиваю:

- Нет помощников, а дети - не самая лучшая подмога?

- Угу!

- Потерпи до вечера. Максимум до завтрашнего утра. Думаю, что люди будут и скоро. Конечно не самалучшие, но мотивированные.

Встаем, быстро завтракаем бубликами с крепким сладким чаем и все втроем идем в мой кабинет.

Там меня уже ждет Маруся. У нее креативная идея, а вернее креативное опасение. Детдомовские дети имеют свою специфику - в этом убеждаются все усыновители. Дети могут плакать и смеяться беззвучно - так их приучали, ибо воспитатель, как бы он добр ни был, не может постоянно слушать рев или смех одного из тридцати воспитанников и очень быстро дети у него начинают выражать свои эмоции без лишних звуков.

А еще, если заведение хорошее, их могут и хорошо кормить, за счет спонсоров, конечно, - заменяя при этом овощи и фрукты - кашами и бобовыми: дешево и сердито.

И Маруся права в своем опасении - у нас очень много детишек 15-16 лет, по виду выглядящих даже немного старше, а вот малых и убогих - как-то не очень. Военные вряд ли будут особо рьяно помогать шестнадцатилетним дылдам, коих у нас едва ли не половина, оказавшимися к тому же в относительной безопасности. 'Ведь Вам сейчас, в данный момент, ничего не угрожает?' - уж точно спросят меня. И правда, просить о помощи с позиции силы даже не смешно, а вот умолять с позиции слабости и беззащитности... Да не только можно, но и нужно! Но для вящего эффекта эту слабость и беззащитность нужно именно что подчеркнуть, хотя бы чуть-чуть, привнести изюминку. И этим мы тоже сейчас займемся, - хотя это далеко не основная наша цель, далеко и далеко не основная.

Вынуждено соглашаюсь с Марусенькой (вот ведь умная девочка), в мыслях внося в свой 'хитрый план' существенные коррективы. Но они, пожалуй, нужны - это вклад в будущее. Сейчас это трудности, а через 2-3 года они мягко перетекут в бонусы. Да какие 2-3 года!? - Они уже через 2-3 дня в них начнут перетекать, если не ранее, если их, конечно, грамотно разыграть.

Затем наступает очередь Маши, которая ненадолго отлучалась.

- Катерина Тимофеевна, вы звали?

-Да. Как у нас со здоровьем?

- У меня нормально.

- Глупая! - Говорю шутливо, - не у тебя, а у детей.

- Ну, неделю назад было нормально.

- Значит так, - тон сейчас у меня серьезнее некуда, - сегодня-завтра освобождаю тебя от всех работ кроме одной: делаешь тотальный шмон детских организмов, и душишь болячки и инфекции в самом зародыше. У нас нет больницы, и поэтому разных абсцессов и воспалений допускать нельзя. А пока есть вода, и есть электричество - организуй с десяток старших девочек, пусть стирают все что стирается - вплоть до штор и ковриков, и моют у детей все что моется.

И еще, - добавляю я. - По секрету скажу - эвакуация все-таки будет, не сейчас и не полностью, но будет.

- ? (удивленный взгляд)

- У нас есть диабетики на инсулине, онко-больные и ...ну, в общем, ты поняла критерии?

- Ну, человек десять будет. Тех, за которых не хотелось бы лично нести ответственность.

- Я не знаю, будет ли сохранено производство инсулина, но думаю, что рак лечить лучше не станут. А поэтому - им особое внимание. Составь для меня полный список, и случись возможность, мы попытаемся их-то как раз и эвакуировать в первую очередь. И подальше.

- Вы их!? (Глаза ее полны ужаса.)

- Дура! Просто эвакуируем туда, где есть лучшая возможность лечения или поддержания жизни. - Как зовут твоего диабетика?

- Бухтияров, ммм... Колечка.

- Вот мы и постараемся, при возможности, услать Колю туда, где есть мед-оборудование и врачи. Или ТЫ хочешь держать его за руку, когда от недостатка инсулина он впадет в кому? А там, у Коли появится чуть больше шансов достичь половой зрелости и оставить этому миру еще несколько людей склонных к сахарному диабету... А у нашего Начальника Медико-Санитарной частью появится возможность получше следить за здоровьем оставшихся больных.