Сара Дессен - Луна в кармане

водительском сиденье.

- Привет, - неуверенно сказала я.

- Привет, - он едва ли поднял голову. Я села на ступеньки кафе.

- Как ты?

- Нормально, - он достал из машины папку с рисунками, положил на бампер и вернулся к ремню.

- Это новые? – поинтересовалась я, указав на рисунки. Норман покачал головой, по-прежнему не

глядя на меня.

- Кое-какие старые работы.

- Слушай, Норман, - я сделала глубокий вдох, - я очень надеюсь, что ты дашь мне еще один шанс.

Чтобы нарисовать портрет.

- Мне показалось, тебе это не интересно.

- Интересно! Просто я была такой глупой… Я забыла.

Он, наконец, взглянул на меня.

- Ты не должна чувствовать себя обязанной. Это не одолжение и не что-то подобное. Просто

предложение.

- Я знаю. Я хотела… Я хочу, да, я хочу принять его.

Он положил папку обратно на сиденье.

- Я довольно-таки занят сейчас…

- О, - нет, умолять я не собиралась. Мои слова и так напоминали мольбу. – Ладно, - я поднялась и

направилась обратно в кафе. Но, когда я уже открыла дверь, Норман окликнул меня.

- Я просто не слишком хорошо подумал, когда спросил тебя об этом.

Я застыла – наполовину на пороге, наполовину внутри.

- В смысле, портрет – это долгая работа. За один день не делается.

- У меня достаточно свободного времени, - произнесла я. Норман снова повернулся к машине. Не

знаю, почему для меня это было так важно, но я очень хотела вернуть его расположение, поэтому

стояла в дверях, мысленно прося его обернуться.

Он не обернулся, и я вошла внутрь, когда вдруг услышала тихое:

- Хорошо.

Я напряглась.

- Думаю, - добавил он погромче, - у нас еще есть время.

Во мне словно лопнула до предела натянутая нить, я вдруг поняла, что задержала дыхание, и

только что начала дышать снова.

- Спасибо, Норман.

- Но, – твердым голосом снова заговорил он, - ты все равно остаешься без горячего шоколада. На

него вторых шансов не бывает.

- Ладно, - согласилась я. Это я смогу пережить. – Когда мы начинаем?

- У тебя ведь еще есть те очки? Которые я дал тебе?

- Да.

- Тогда приходи сегодня с ними ко мне, где-нибудь около восьми. Я сделаю набросок, а потом мы

будем работать здесь, в кафе.

- Здесь? Ты можешь рисовать прямо тут?

- Именно, - кивнул он. – По моей задумке, все будет именно тут. Вот здесь, - он указал на

табличку, стоявшую возле кафе. Почему-то раньше я не обращала внимания на эти красные

буквы, складывающиеся в слова: «ДОСТАВКА», а чуть ниже – «ВАШ ЕДИНСТВЕННЫЙ И

ПОСЛЕДНИЙ ШАНС»

- Хорошо. Я приду.

Впервые оказавшись в комнате Нормана, я решила, что это самый настоящий бардак. На самом

же деле она была целой вселенной, в которой царили свои порядки и законы.

Вселенная Нормана. Если рассматривать его подвал с такой точки зрения, то можно было понять,

что все здесь лежит на своем месте – пластмассовые фигурки героев мультфильмов сидят на

книжной полке, а манекены сидят вдоль стен, точно ждут своей очереди на прием к врачу. Была у

него и целая коллекция стеклянных баночек из-под детского питания, каждая из них была

заполнена чем-то – шестеренками, гайками, кнопками, пуговицами, ракушками, скрепками…

Словно Норман был ученым, коллекционирующим интересные экземпляры и образцы самых

разных предметов.

Стены в подвале были выкрашены в белый цвет и увешаны рисунками – некоторые я видела

раньше, например, портрет Морган и Изабель, но был тут еще один, который тоже продолжал

тему очков, но раньше я его не видела.

Это был портрет мужчины, которому было чуть больше двадцати. Он стоял возле старомодной

машины и смеялся чему-то, откинув голову назад, точно ему рассказали самую смешную шутку на

свете. Он был в белой рубашке, галстуке и брюках, на глазах у него были очки, а руки он скрестил

на груди. Кто это?

Норман велел мне сесть на старый синий стул со спинкой, пахнувший какими-то духами,

напоминавшими розы, и я подумала, что, наверное, здорово жить в окружении вещей, у которых

есть своя история.

- Так. Смотри сюда.

Я уже надела темные очки и не понимала, как он определяет, куда именно я смотрю, но все же

послушно взглянула на него. Он сидел напротив меня с альбомом на коленях и карандашом в

руках. Возле него стояла банка из-под кофе, в которой были самые разные кисти, ручки и

карандаши. Время от времени он наклонялся к ней и доставал нужный.

Осознав вдруг, что в ближайшее время я буду единственным, на чем он сосредоточится, я

занервничала и порадовалась, что на мне есть очки – хотя бы за ними я могу спрятаться.

- Подними подбородок, - он указал на меня карандашом. – Нет, не так высоко. Да, вот так,

отлично. Так и сиди.

Вскоре моя шея начала ныть, но я не стала уподобляться ей. Вместо этого я разглядывала

Нормана, словно видела его впервые.

Не знаю, когда именно это началось. Может, в один их тех моментов, когда он поднимал голову и

рассеянно смотрел на меня, а затем переносил мое лицо на свой рисунок. Или, может, когда я

наблюдала за его руками. Раньше я видела, как они режут хлеб, носят ящики с овощами и ставят в

окошко для раздачи готовые тарелки, а теперь они летали над листом бумаги, творя маленькое

чудо. Звук карандаша, скользящего по бумаге, сплетался с моим собственным дыханием, и мне

казалось странным вот так вот сидеть перед ним. Как будто он был не просто Норман Норман,

ленивый хиппи, а парень с глубокими карими глазами, наблюдающий за мной, и, возможно,

Изабель была права, думая, что…

- Не трогай колечко в губе, - произнес он, и я поймала себя на том, что, действительно, тихонько

качаю его языком.

- Я и не трогала, - автоматически ответила я, смутившись, точно он мог прочитать мои мысли. Он

же просто Норман, боже мой!

Он взглянул на меня, и я немедленно испугалась, что произнесла последние слова вслух.

- Что-то не так, - сказал он, глядя мне в лицо.

- Что? – слишком быстро переспросила я. – Что не так?

Он встал, отложил альбом и карандаш и подошел ко мне. Мой желудок подпрыгнул.

- Сиди прямо, - предупредил он и осторожно отвел прядь волос с моего лица, заправляя ее за ухо.

Его пальцы скользнули по моей щеке.

Это всего лишь одно движение, незначительная мелочь, но, когда Норман вернулся обратно к

своему альбому и продолжил набросок, я закрыла глаза. Снова и снова он вставал передо мной и

касался рукой моего лица.

- Подбородок вверх, - напомнил он. – Смотри сюда, Коли.

Я вдохнула поглубже и медленно выдохнула. Это смешно. Мира сказала бы, что это связано с

астрологией, а в гороскопе непременно было что-нибудь на эту тему, но…

Ладно, может быть, это связано с луной, звездами или бог знает, чем еще. Не знаю.

- Подбородок вверх.