Кен Уилбер - Краткая история всего

(И сходным образом Уильям Уилберфорс в результате кампании, выкованной совместными усилиями с Уильямом Питтом, его другом в течение всей жизни, положили начало движению, которое в 1807 году привело к запрету работорговли в Британской империи. В Соединённых Штатах война, которая отчасти была вызвана аболиционистскими мотивами, в отдельных сражениях унесла жизни большего количества людей, чем унесла вся война во Вьетнаме, — за три дня битвы при Геттисберге было убито 48 000 человек; и президент страны в то время напомнил миру в своей благородной речи, состоявшей всего лишь из 253 слов, что эта битва состоялась потому, что нация «хранила приверженность утверждению, что все мужчины сотворены равными», — утверждению, к которому с презрением относились природа и все общества, в неё погружённые. Утверждению, которое презирали все аграрные общества. Вскоре же понятие «все мужчины» расширилось и стало включать «всех людей» — мужчин, женщин, рабов, и впервые в человеческой истории в мире возникли подлинные демократии.)

И это была революция (и ряд освободительных движений), в которой всё ещё аграрный Восток не принимал участия, — и уж совершенно точно он не принимал участия в движениях за права женщин и их реальной политической эмансипации. Таким образом, невзирая на весь недвойственный и тантрический акцент, который делался на «Женственном» и «Богине», в этих обществах женщинам тем не менее по-прежнему отводилось место в частной сфере воспроизводства (я не единственный, кто был поражён тем, что в обществах, воспевавших тантрических богинь и женственное — таких как Индия и Тибет, — всё равно фактически не было женщин на позициях власти или позициях, позволявших иметь общественное влияние. Смысл же данного положения вещей в том, что этого и не могло произойти на основе аграрного базиса: поклонение «Женственному» оставалось в какой-то степени лицемерным, потому что базис попросту не мог поддержать это само по себе прекрасное видение).

Следовательно, в настоящий момент истории объединить Восток и Запад — означает прежде всего объединить экстраординарный прорыв, представленный недвойственным подходом, который равным образом ценит восхождение и нисхождение, мудрость и сострадание, пустоту и форму, эрос и агапэ, мужчину и женщину, небеса и землю, с технико-экономическим базисом (здоровым индустриальным и в особенности постиндустриальным), который является единственным, позволяющим на деле воплотить этот недвойственный подход.

Проще говоря, это означает объединение недвойственной ориентации с постиндустриальным базисом, или недвойственной ориентации с базисом, нейтральным к гендерным различиям. Это стало бы, в наилучшем смысле из возможных, воплощением недвойственного тантризма не только в видении и теории, но фактически на деле, в реальном проявлении.

И всё это означает исключительно дружественные отношения с деньгами, едой, сексом и женщинами, чем не могут похвастаться исключительно восходящие пути. (В то же время мы не хотим впасть и в другую крайность: слишком многие женские духовные движения попали в ловушку сугубо нисходящего пути, когда акцент делается исключительно на теле, биосфере, Агапэ и сострадании — без какого-либо представления о настоящих Эросе, трансценденции и Пустоте; таким образом, это приводит к непрестанному эмоционированию и бесконечному выставлению напоказ личностных и эгоических чувств, желательно переживаемых ночью, в полную луну, словно в этом сокрыто некое освобождение.)

Установление максимально дружественных отношений с сансарой как совершенным выражением всепронизывающего Духа — вот она, недвойственная революция. И расположить эти отношения в технико-экономическом базисе, позволяющем им проявиться, — вот великий проект постсовременности. Этот союз не произошёл (и не мог произойти) до прихода индустриализации; и, по мере того как мы осторожно продвигаемся к постиндустриальности, исправляя, насколько это возможно, эксцессы и вредные побочные эффекты гипериндустриализации, у нас появляется возможность впервые в истории утвердить подлинно недвойственный подход к миру (не просто теоретически, но и на практике).

И хитрость, разумеется, будет состоять не в вынужденном воздержании и снисходительном отношении к деньгам, еде и сексу, а в уместном и функциональном использовании отношений с ними как с вполне нормальными и функциональными проявлениями Божественного.

При попытке установить равновесие существует опасность склониться к одной из двух крайностей. Первая, естественно, заключается в стандартной ошибке восхождения: все аспекты сансары нужно считать злом и дезинфицировать отвращением (не прикасайся к деньгам, еде, сексу, земле, телу, женщинам!). Но и вторая крайность (исключительное нисхождение) не менее угрожающе маячит на горизонте: это некое сверхпотворство личностным желаниям и влечениям под маской того, что «всё есть Дух», — разновидность Дхармы хиппарей, дзен-битников, суррогатное самопотакание, путающее эгоические гулянки с эгоической трансценденцией.

То, как отдельные люди (и учителя) предпочтут устанавливать это деликатное равновесие (интеграцией как восхождения, так и нисхождения в недвойственном сердце), я оставлю на их личное усмотрение (это и вправду совершенно отдельная тема). Теперь же я скорее хотел бы указать на то, что мы всё ещё наблюдаем необычайную амбивалентность, вину и отвращение, связанные с идеей, что Дхарма и деньги должны как-то пересекаться в этой жизни.

И это действительно крайне запутанная ситуация. Допустим, если некоторые люди не могут позволить себе посещать занятия по обучению Дхарме, тогда мы можем предпринять все усилия для того, чтобы обеспечить бесплатные места таким индивидам. Но это совершенно отдельный вопрос, который, по сути, никоим образом не отличается от вопросов, с которыми мы сталкиваемся при предоставлении любых других услуг. Полагаю, что большинство людей считают, что мы обязаны, должны предоставлять людям базовую медицинскую помощь вне зависимости от их способности заплатить за неё. Сходным образом мы должны сделать и Дхарму доступной людям независимо от их способности платить за неё.

Но столь многих людей (и столь многих учителей Дхармы) беспокоит не это. Скорее они, как правило, считают, что, даже если люди могут позволить себе заплатить за обучение, от них не должны это требовать. Мол, Дхарма «превыше всего», Дхарма не должна запятнать себя прикосновением к этим грязным баксам. Другими словами, Дхарма должна презентовать себя как нечто питающее полнейшее отвращение к грубому миру. Ведь «чистота» Дхармы превыше всего.

Но это чисто аграрный, восходящий, настроенный против сего мира вздор. В его претензиях на чистоту сокрыто отвращение к явленному миру. В его претензиях на свободу сокрыто рабское служение другому миру, который не соприкасается с базовыми реалиями бытия в этом мире. В его претензиях на моральную ясность сокрыто моральное суждение, согласно которому сансара есть нечто совершенно прогнившее.