Елизавета Салиас-де-Турнемир - Княжна Дубровина

— Огромные, сказала Анюта, — но тетушка отличная хозяйка, и мы вмѣстѣ возьмемся за домашнее хозяйство, но полевое и лѣсное это не моего ума дѣло.

— За него я возьмусь. Еще я хотѣлъ спросить у васъ объ одномъ, я нашелъ вашихъ очень дорогихъ и красивыхъ лошадей въ очень плохомъ состояніи; вашъ кучеръ объяснилъ мнѣ, что вы запретили ему покупать сѣно.

Анюта покраснѣла отъ досады.

— Да, я запретила, потому что у насъ есть свое сѣно, а кучеръ безсовѣстный человѣкъ, онъ утверждалъ, что наши лошади не желаютъ ѣсть нашего сѣна.

— Какъ? спросилъ удивленный Завадскій.

— Такія ужь лошади, сказала Анюта смѣясь безъ веселости, — что разборчивы и нашего сѣна не ѣдятъ.

— Какой воръ!

— Я не хочу держать его, сказала Анюта, — прикажите ему отправляться въ другой домъ и искать мѣста.

— Погодите, княжна, дайте мнѣ найти людей. Управляющій тоже никуда не годится, у скотницы скотина тоже дурно содержана.

— У меня была няня Нѣмка. Я желала бы ее взять къ себѣ — она женщина честная и толковая. Она, я думаю, согласится смотрѣть за птичнымъ и скотнымъ дворами, за порядками въ домѣ и вести расходы, которые тетушка и я будемъ повѣрять. И еще вопросъ: могу ли я пригласить къ себѣ, я хочу сказать, достаточно ли у меня денегъ, чтобы позволить себѣ на зиму взять учителя рисованія и учителя музыки. Еслибъ я имѣла ихъ, я бы занялась всю зиму.

— О, что до этого, то не стѣсняйтесь, это не огромныя суммы. Вотъ покупать домъ, меблировать — дѣло другое, разорительное въ трудный годъ.

— Еще хотѣла я у васъ спросить: вы были въ моемъ Петербургскомъ домѣ?

— Конечно былъ. Это не домъ — дворецъ!

— Я хотѣла бы продать его, я въ Петербургѣ никогда жить не буду.

— Продавать вы не имѣете права, а жить никогда не будете — это княжна вы сами не знаете. Вы молоды. Вы выйдете замужъ и если мужъ вашъ…

— О нѣтъ, прервала Анюта, — я не желаю идти замужъ. Пока и какъ можно дольше я желаю жить съ моими , сказала она глядя на Долинскаго и жену его.

— Ну это какъ Богу будетъ угодно, сказалъ Долинскій, — полюбишь хорошаго человѣка, Господь съ тобою. Моя жизнь кончается, а твоя начинается!

— А пока, пока надолго, желаю надолго, надѣюсь надолго, буду жить съ вами. Я съ вами счастлива.

— Кто добръ, богатъ, окруженъ любящею семьей, милосердъ и занятъ, тотъ всегда счастливъ, милая княжна, сказалъ Завадскій. — А вы въ придачу ко всему этому здоровы, молоды и… собою прелестны. Я старикъ и могу сказать это вамъ.

Анюта улыбнулась.

— Итакъ рѣшено, сказала она, — мы остаемся на зиму въ Спасскомъ. Папочкѣ надо устроить въ Москвѣ своихъ сыновей, а мнѣ надо переговорить съ тетками. Папочка, поѣдемте въ Москву.

— Да, мой дружечекъ, мнѣ необходимо ѣхать въ Москву не медля. Когда ты желаешь ѣхать?

— Когда вамъ угодно, хотя послѣ завтра, всѣ вмѣстѣ.

— Кто же всѣ?

— Вы, генераль, папочка, я и двое моихъ братьевъ, которымъ пора въ университетъ.

— И прекрасно — такъ послѣ завтра утромъ.

И на послѣ завтра всѣ они выѣхали въ Москву, хотя Митя не былъ доволенъ, что имъ распорядились не спросивши его, такъ онъ и сказалъ Анютѣ.

Опять пріѣхала Анюта къ теткамъ, опять раздались радостные голоса, и въ этотъ разъ всѣ, не исключая Варвары Петровны, встрѣтили ее съ распростертыми обьятіями, когда она съ обоими своими попечителями, Долинскимъ, и Завадскимъ, вошли въ гостиную Александры Петровны.

— Ну что? спросила Варвара Петровна.

— Все устроено, все покончено, всѣ мы сговорились и согласились. Постройки начинаются, а въ нихъ была неотложная нужда, сказалъ Завадскій. — Княжна была права. Ея мыза и службы валятся. Съ деньгами мы справимся, а я черезъ недѣлю поѣду въ ея Уфимское имѣніе. Счеты я нашелъ у вашего брата, генерала Богуславова, въ примѣрномъ порядкѣ и все принялъ.

— Я въ этомъ не сомнѣвалась, но не знаю какъ найдете имѣнія.

— Я уже осмотрѣлъ два имѣнія — они не разорены, но запущены.

— И въ этомъ я не сомнѣвалась. Управлять изъ Петербурга невозможно, а братъ и но должности и по склонности не можетъ оставлять Петербурга. Для него весь міръ заключается въ Петербургѣ, Царскомъ и Павловскѣ.

— Когда ты переѣзжаешь, Анюта, и пріискали ли тебѣ домъ? Ты, кажется, желала купить домъ въ Москвѣ, сказала Александра Петровна.

— Желала, но не могу, по крайней мѣрѣ на нынѣшнюю зиму. Я послѣ зрѣлаго обсужденія, по совѣту попечителей, должна буду прожить всю зиму въ деревнѣ.

— Какъ въ деревнѣ! воскликнули въ одинъ голосъ Александра Петровна и Лидія. — Зачѣмь? а твои выѣзды?

— Мнѣ самой очень жаль, тетушка, и вы своими сожалѣніями не удвоивайте мою грусть. Повѣрьте, мнѣ это не сладко. Я дѣлала не мало плановъ, но необходимость заставила меня лишить себя удовольствія жить зиму въ городѣ, веселясь и каждый день навѣщая васъ.

И Анюта объяснила Александрѣ Петровнѣ причины заставившія ее рѣшиться прожить круглый годъ въ Спасскомъ. Александра Петровна, лишенная всякаго практическаго смысла, мало поняла и совсѣмъ не согласилась съ доводами Анюты. Она твердила свое:

— При такомъ состояніи, съ такими капиталами! А я-то какъ же! Я безъ тебя пропаду со скуки.

— Я буду пріѣзжать къ вамъ.

— На два-то дня, или на одинъ день, это все равно, что ничего. А я ужь все устроила и рѣшилась дать большой балъ для твоего дебюта! Я хотѣла непремѣнно принимать разъ въ недѣлю по утрамъ и ты бы разливала чай и принимала дѣвицъ и молодыхъ людей. И все это разстроилось, воскликнула она съ дѣтскою досадой.

— На эту зиму, тетушка, только на эту зиму!

— Это все равно, что навсегда! Въ твои лѣта запереться въ деревнѣ! Ужасно!

— На одну зиму, тетушка.

— Я не глуха, слышу, сказала съ досадой Александра Петровна. — Что ты твердишь на одну зиму — зима это годъ… цѣлый годъ, я тебя не увижу и буду знать, что ты заживо похоронила себя въ деревнѣ. Это немыслимо! Это безумно!

— Извините меня, это благоразумно, сказалъ Завадскій. — Во время праздниковъ, княжна можетъ пріѣхать погостить къ вамъ, а къ будущему году мы пріищемъ домъ и меблируемъ его мебелью Петербургскаго дома. Я не вижу причины почему бы ее не перевезти. Княжна имѣетъ право распоряжаться своею движимостью.

— До этого далеко! сказала Александра Петровна печально.

— Не такъ далеко, какъ вы думаете, какъ вамъ кажется, отвѣчала Анюта весело.

— Ты пропадешь съ тоски.

— О нѣтъ, возразила Анюта. — Тетушка, обратилась она къ Варварѣ Петровнѣ, — помогите мнѣ не пропасть съ тоски. Я хочу учиться рисовать и музыкѣ. Рекомендуйте мнѣ хорошихъ учителей, такихъ, которые бы согласились провести зиму въ Спасскомъ, за вознагражденіе какое сами пожелаютъ.

— Учителей я рекомендовать не берусь. Если хочешь учительницъ, это приличнѣе, я тебѣ берусь найти очень знающихъ и пріятныхъ.