Данила Врангель - Сексуальность мира как воля и представление

Понимание законов ориентирования как направления к состоянию единения внутреннего и внешнего миров ведёт к осмысленному пониманию – что делать и кто виноват – потому как вина в отсутствии наполнения смыслом(то есть состояния счастья)всегда лежит в точке управления рефлексией и более нигде счастья быть не может, поэтому лишь рассматривая внешнее как довесок к внутреннему и адекватное взаимодействие с этим внешним – пусть с позиции метафизики и иллюзорным – может ретрансформировать личность из окаменевшего измученного бронированного состояния в то, что она есть в действительности, в реализованную функциональность чистого солнечного света, если это позитивный вариант рефлексивности, или в тёмную мрачную ипостась неведомого демонизма деструкции, если это негативный вариант, но они оба часть единого целого полнометражного человечного представительства, и нет никакой возможности вывести свет на максимальный уровень, уничтожив тьму, потому что слишком хорошо это всегда плохо и лишь чистый баланс негативно-позитивного структурирования рефлексивной составляющей позволяет рассвету и закату быть, что только и есть мерило действительности, невыводимой ничем, кроме субъективного самоанализа, основанного на социальной суггестивности, заставляющей импортировать гендер(или поведенческую линию, или манеру реактивности, или просто несущественную мелочь в понимании стандартной социальности, но трагически несовместимую с собой для точки управления рефлексии)в целях мимикрии, почти всегда бессознательной, что приводит к остановке солнцеворота естественности и предложение, от которого нельзя отказаться, наполняется максимальной возможной личностной деструкцией.

Экстаз неполноценности

Мазохизм как естественная составляющая человеческой сути не может не быть мотивирован позитивным наполнением этого состояния, достаточно часто основанным на ностальгических воспоминаниях и присущ не столько женщинам, сколько мужчинам, в завуалированном виде купированного самовосприятия мужественности, трансформируемой в женоподобное(с позиции мужского понимания)восприятие и вытекающими из этой трансформации последствиями в виде пассивной гомосексуальности и рабской любви к пассивному наполнению бытия.

Сама суть счастливого неполноценного состояния подразумевает – при условии нормальной психики и внятного восприятия себя – конечно же эрзац счастье(тем не менее, имеющее в моментальные значения признаки счастья естественного), но никак не закономерное течение развития событий в гормональной системе, выдающей мужчине эндорфин в обмен на генерированный тестостерон и адреналин, вне которого невозможно преодоление и эта невозможность и составляет счастье мазохиста, не вырабатывающего гормон страха, который гарантирует естественный гормон счастья, в данном случае подменённый женским гормоном эстрогеном, неуместным в физиологии мужского тела, что и приводит в конечном максимально негативном итоге к суициду или хронической депрессии.

Женский мазохизм совершенно отличен от мужского, так как является частью естества женщины и в экстазе якобы унизительного сексуального поведения женщины нет ничего ненормального, поскольку внешнее очень часто неадекватно отображает внутреннее и одно почти никогда не связано с другим, то есть женщина может быть сексуально раскрепощена до степени мазохистского поведения, при этом не испытывая к мужчине как личности никакого раболепия, что вполне вписывается в эмоциональный рационализм женской психической системы, ориентированной на латентную независимость.

При всём вышесказанном, следует отметить, что мужское ориентирование на мазохизм и унижение как образ самофиксации проявляется гораздо чаще, чем женское, так как социальное взаимодействие в сфере самцов человеческого вида – понимая эту сферу как поле взаимодействия смеси человечности и зверя – предельно ориентировано на звериную составляющую этой смеси, тогда как ориентация на чистую человечность достаточно хрупка и зависима от множества психических нюансов и социальных психологических установок носителя этой ориентировки, так как ему постоянно приходится защищать свою аниму – а безусловная человечность это, несомненно, женственность – от звериных нападок социальных установок условной человечности, то есть понятийного устава и традиционного поведения, где безусловная духовность почти всегда трактуется как некая слабость и никогда личность, идентифицирующая себя аналогом мужского начала не может позволить себе проявлять женские качества, хотя их в истинном наполнении классического психотипа не менее, чем мужских, а даже более, поскольку для адекватного взаимодействия в интеллектуальной среде чистого разумения и понимания, тестостероновый окрас минимум неуместен к проявлению, так как его там просто не может быть в тех пропорциях, что трактуются заявленной мужественностью как классическим ориентиром, пришедшим из далёкого и неведомого звериного прошлого и переходящим по наследству недалёким и максимально стандартным вероисповеданием примитива.

Экстаз би

Соответствие внутреннего содержания внешнему оформлению само по себе является подобием вещи в себе и в любом случае есть третья составляющая бинарной пары форма–содержание, представляющая собой смысл совокупительной условно безусловной зависимости этих двух понятий, которые в раздельности несколько туманны для понимания, так как в случаях их идентичности абсолютная полноценность слияния представляет собой шедевр полноценности, рассматриваемый как конечная точка длительности развития, подобно абсолютному нулю.

Эти редкие случаи совершенства взаимности наполнены конечностью развития, что, конечно же, невозможно осознать вне самой системы, а внутри системы тем более, поскольку экстаз полноценности ослепляет видение пограничного барьера конечности, за которым условно нет ничего, а безусловно есть что-то, но вне понимания, осознания и фиксации, что известно в разные времена под разными наименованиями, один из которых нирвана, означающее не более как смертельный прыжок в пустоту, в смысловом переводе, так как за всё есть отчётность и за совершенство в том числе, где экстаз би транспарентности последний рубеж обороны физиологии, стремящейся удержать сознание в рамках своих законов.

Экстаз new

Свежесть впечатлений сексуального плана ничем не отлична от свежести и чистоты постижения новых горизонтов и завоевателями и миссионерами и перманентными путешественниками, для которых ближе смерть, чем покой пустоты точечного пребывания в нирване устоявшихся образов, когда страх нового превалирует над страхом самой смерти и могила выстраивается заживо, подобно саркофагу полуживого от скуки фараона.