Оксана Демченко - Мир в подарок. (Тетралогия)

– Сам виноват, – сухо отметил айри.

Он неотрывно смотрел в темные глаза волвека, опасаясь оставить без наблюдения малейшее движение и намерение. Знал уровень реакции стайных и грамотно распределял внимание: свое – самому потенциально опасному противнику, а своих людей – прочим, ничтожным и слабым.

В следующее мгновение дверь, надежная и большая, с хрустом смяла айри, отшвырнула к лестнице, вваливаясь в дом вместе с косяком и частью стены. Крон подался назад, толкнул Джан в относительно безопасный коридор и выудил из кармана стэк, падая и уклоняясь от комбинированного удара, выданного оружием айри. Стена нагрелась и пошла волнами, покрылась мелкой сетью ряби. Вороной Лоцман азартно захрапел, копыта гулко стукнули по крыльцу. Крон охнул, ощущая, как внутри все обрывается. Его Лома – на линии огня. В проеме, куда с лестницы бить удобнее всего. Не успеть, ничего уже не успеть! Айри шипит, придавленный дверью, нашаривает на полу оружие. Его можно оглушить, стэк шеф‑инспектора, оставленный Йяллом, уже в руке и активирован. Рывок вперед – но позади Джан, снова без сознания, тихо сползла по стене. В кухне зашевелился пьяный человек, приходя в себя. Ничего не успеть…

Первый же удар вынудил коня жалобно взвизгнуть и осесть в пыль. Падал Лоцман в восприятии друга медленно, Крон осознавал каждую судорогу его мышц, боль ударила остро и резко, смяла, выжгла дотла. Тихий малый мирок бревенчатой конюшни перестал существовать. Сгинул, как мираж. Остался только этот серый пыльный поселок, пропитанный злостью и страхом, отнимающий у хороших людей самое дорогое. Остался айри – волк, сплошная тень сознания, давно лишенная своего лвека и невесть зачем продолжающая уродовать мир. Пыльному городу был страшен когтистый нелюдь‑айри даже теперь, скребущий пол, оглушенный. При нем по‑прежнему оставалось право силы и его прихвостни, такие же нелюди, готовые рвать, уничтожать людей и, страшно сказать, получающие от этого удовольствие.

– Все назад, – рявкнул сверху, со второго этажа, один из нелюдей. – Немедленно!

Во дворе зашумели и затоптались. Кто‑то панически взвизгнул.

Зато в сознании Крона наступила странная и спокойная тишина. Выжить у него, вероятно, нет шансов – слишком много тут вооруженных нелюдей. Значит, и переживать по поводу собственного поведения не придется. Даже если он ошибается, даже если зверь его излишне дик и страшен, люди во дворе должны жить. А бешеные волки, эти хищные нелюди, не имеют права им мешать. Ни теперь, ни потом. Крон даже видел врагов уже иначе: не глазами, другим зрением. Тем, что различает волка и лвека, две половинки души.

Из кухни, сильно качаясь, выбрался один из взбесившихся волков. Зрачки во весь глаз. Не иначе он и рылся в медицинском шкафу Джан. Волвек резко дернул пьяного к себе, в один прыжок вырвался на середину холла у выломанной двери. Два стэка ударили немедленно – и оба попали в пьяницу, используемого как прикрытие. Ответным ударом оружие Йялла исключило обоих стрелков из числа опасных.

Крон зарычал, не оборачиваясь в сторону лежащего без движения коня, не позволяя себе смотреть и думать о случившемся. Пнул айри – резко и без особого расчета сил, в висок. Бескрылые драконы живучи. Дозировку удара для них Крон не знал, не имелось личного опыта полноценных драк. Вверх по лестнице он пошел мягко и быстро, без лишнего шума. Он крался, рыча все глуше и ниже, изливая свою тьму на ничтожных бешеных волков, приспешников айри. Разве они – звери? Так, мелочь. Ничтожества, ползающие на брюхе, в пыли. Не души у них, лишь вонючие трупы давно сгнивших душ… Вооруженные и огрызающиеся, но ведь и он – уже не тот арра, что недавно прилетел и собирался рычать музыку.

Быть зверем не страшно. Выпустить то, что клокочет в горле, рвется наружу, – и обрести право решать. Самому решать и самому платить по счетам. Пусть одни назовут его зверя отпадным и начнут восхищаться – что с того? Их ошибка, не более. Пусть другие обвинят зверя в неспособности контролировать себя. Так ведь среди людей крайне мало взрослых – тех, кто осознал двойственность «я» и освоил контроль. Прочих не стоит слушать. Зверь скользил по скрипучим полам второго этажа и уговаривал их не скрипеть. Пыльный злой поселок не спорил с ним, здесь всегда признавали право силы. Крон прищурился с интересом. Сегодня определенно большой день! Он выпустил зверя, а город рискнул поспорить с бешеными волками, двуногими нелюдями. И он слышит человечьи сознания во дворе, не утратил своей второй составляющей. Значит, еще живет, ошибся не слишком сильно…

Наемники айри были расторопны и хорошо вооружены. Когда в инспекторском стэке Йялла не осталось заряда, в дальних комнатах еще огрызались трое. Последнего пришлось ломать грубо, выходя на линию огня: тот сидел как раз в комнате, отведенной под склад оружия, поэтому обладал неограниченным его запасом. Когда он затих, вполне и даже окончательно безопасный для поселка, Крон мрачно повел плечами и сел. Точнее, упал на колени, а после ткнулся лицом в пол. Эхо азарта еще гудело в голове и отдавалось болью. Йялл не обманул ни в чем: зверь силен и любит побеждать. Такова его природа. Йялл только не сказал о горечи полноты осознания двойственности себя. О невозвратности прежнего состояния арры, наивного и чистого ребенка. Крон судорожно вздохнул. Болели разбитые ребра, правая рука висела плетью, запах собственного горелого мяса вызывал рвотные спазмы. Зверь никуда не ушел. Он и такой, израненный, наслаждался победой. Арра Крон тихо стонал и плакал без слез. Его Лоцман внизу, неподвижен. Но если бы Лома уцелел, было бы тоже страшно. Лома не принял бы зверя, в табуне не бегают хищники…

Зверь насторожился и вынудил отбросить лишние мысли. Его чутье – чутье воистину животное, нутряное, непостижимое для арры, – восприняло угрозу. Словно нечто скользнуло и затихло, ловко таясь. Еще один бешеный нелюдь из стаи айри?

Крон позволил себе шипеть и стонать, утверждаясь в сидячем положении. Сил не осталось, но до прибытия инспекции, если она вообще есть в мире, ждать невесть сколько. А внизу уже празднуют победу: люди склонны шуметь и пылить раньше времени, теряя внимание к угрозам. Людей, и тут Йялл снова прав, надо оберегать. В том числе от них самих.

Стянуть рубаху оказалось едва посильно. Со штанами вышло проще: слева две прорехи, а правая штанина по колено обгорела. Не жалко рвать. Снимать обувь нет смысла… Крон сжался в комок на полу. Холодно, ожог горит и гонит по коже озноб. А еще – страшно. В целом его действия могут привести к нужному результату, Йялл в свое время справился… Но ведь то – Йялл. Прочие первую трансформацию проходили под контролем старших. Поди запусти ее… Но – надо. Как волвек он на грани обморока, как гролл – еще вполне годен для боя. Мучительная зевота вывернула челюсть, вынудила закинуть голову, свела спазмом мышцы. Нечто огромное и могучее выкручивало тело, мяло, перекраивало и встряхивало, проверяя успех работы. Если бы он знал, как это страшно, – предпочел бы остаться аррой…