Оксана Демченко - Мир в подарок. (Тетралогия)

– Надо же, продумала тактику боя, занятно. И в коня, значит, не могли стрелять… Хорошо же, сиди при нем, отвечаешь головой. Когда вернемся, Лоцман должен находиться на прежнем месте, что бы не думали по этому поводу врачи. Без Крона коня не грузить и не увозить. Снотворное вводить тоже нельзя, проследи. Ясно?

Норма резко кивнула. Вооружилась пустой емкостью из‑под консерванта и мрачно зыркнула на спешащих от мобиля врачей. Гролл показал в улыбке клыки. Решительность маленькой женщины выглядела забавно, но вызывала, странное дело, уважение и доверие. Вряд ли кто‑то отправит Лому в путь, пока Норма исполняет указание Риана.

Для трансформации Риан выбрал первый попавшийся пустой коридор – тот самый, возле боковой двери. Сел, задумчиво глянул в полные тревоги глаза гролла. Он был спокоен и не сомневался в успехе. Он обладал правом и силой старшего, учителя. Знал, что двойственность и сознания, и облика – лишь видимое, обман. Личность едина, она переливается из формы в форму, выбирая наиболее удобную для исполнения своих задач.

Смена облика прошла, к полному удивлению Крона, без боли и выворачивающего, тошнотворного ощущения. Просто мир чуть дрогнул и, как показалось сознанию, переменился. Отдалились запахи и звуки, ушла жажда бега, смягчились цвета… Зато сознания людей обрели объем, полноту звучания. Собственные мысли сделались ровнее и длиннее. Крон оделся, встал на ноги, с интересом потоптался. Ничего не изменилось в нем. Та же походка, тот же рост. И все же нечто новое впиталось и не ушло.

– Ты больше не сутулишься, – весело прищурился Риан, фиксируя больную руку. – Согласись, Крон Энзи, правнук первого вожака, с твоим сложением, с твоей славной фамилией, трудно оставаться ребенком так долго. Ты невольно старался хоть немного убавить рост и, как я помню, не представлялся полным именем.

– Йялл меня ловко вынудил быть взрослым, – без обиды согласился Крон. Провел ладонью по голому черепу. – Противно лишиться волос. У меня была славная грива. Теперь придется выбросить один гребешок. Идем, Лома ждет. Спасибо тебе, все устроил, помог.

– Тебе спасибо. – В глазах Риана блеснуло нескрываемое лукавство. – Я должен был до ночи торчать столбом на похоронах ан‑моэ Йенхо. Парадным столбом, в полном траурном облачении высшего. Всегда подозревал, что это пытка. Но ты меня от нее спас.

Лоцман лежал на прежнем месте, врачи обходили всхлипывающую Норму стороной, глядя на нее весьма неодобрительно. Джан уже унесли в мобиль. Крон устроился возле конской морды, благодарно кивнул двум помощникам, державшим Лоцмана и явно утомленным своей работой. Положил руку на щеку коня, почесал его жесткую короткую бороду. Темный глаз закрылся от удовольствия. Лоцман прекратил попытки подняться и спокойно вздохнул: хозяин рядом. «Перемены в сознании, запахе и иных качествах Лома не обнаружил», – возликовал Крон. Зря он рисовал себе картины одну ужаснее другой. Мол, не дружат лошади с подобными ему, зверя чуют.

– Там еще один айри, в двух кварталах отсюда, – припомнил важное волвек.

– Знаю, инспекция не так плоха, как ты подумал сегодня с утра. Они сделали полный контроль местности, тот мобиль тоже засекли, с айри уже работают. Пока что приводят в сознание. – Риан снова развеселился. – Мои родичи – милые существа, творят от большого ума невесть что, а потом пытаются отгородиться от сделанного еще более мудрыми способами, как им кажется. Сейчас настаивают на адекватном наказании. То есть пробуют избежать жестоких процессов по внутренним законам иерархии айри, ограничившись системой права людей. Им не приходит в голову, что пожизненный срок на кофейных плантациях – это и для них пожизненный. Сколько кофе может убрать айри, если впереди у него семьсот лет наказания? Это практически подрывает основы существования кофейного рынка и грозит всему Релату жестоким перепроизводством продукта.

К неторопливым речам Риана охотно прислушивались. Норма, ради успокоения которой и затевался разговор, перестала плакать. Она слушала и осторожно улыбалась.

– Я как лучше хотела, такая тема, – еще раз попробовала она извиниться, явно обращаясь к коню. – Тупая… Мне казалось, Лому никто не будет обижать. Он такой… отпадный. Вусмерть отпадный.

– Он не сердится, – серьезно заверил Риан. Поманил женщину ближе и шепнул ей в ухо: – Чтобы завтра докуда‑то добраться, надо сегодня отвоевать мобиль. Три сейчас ничьи, перейдут в собственность провинции, если ты еще часок поревешь тут без толку, но в голос. Иди страдай на втором этаже, там шеф‑инспектор. Показывай ссадины на коленках, в ноги падай – но у врача должен появиться личный мобиль, разве нет? Сперва ругайся, потом пиши прошение. Ясно?

– Джан достанется тот, забойный, – уверенно кивнула Норма. Изучила свои сбитые в кровь колени и стопы, тоже немало пострадавшие от бега босиком. – Ниче, будет им пыльная хляба, опухнут и задохнутся. В тему ты борзо втыкаешься.

Риан выслушал комментарий с немалым интересом, охотно подтвердил – он такой, он темы чует. Тень накрыла плитки двора: большая коневозка снижалась медленно и торжественно, впечатляя габаритами всех, кто видел ее впервые. В днище вырезался квадрат люка. Крон оживился, зарокотал деловитым басом, готовя погрузку бесподобного Лоцмана. Управился в считаные минуты – и замер, уже пристегнув к ремням на поясе и плечах трос, тянущийся из днища коневозки. В последний раз оглядел поселок, которому еще долго предстояло перетряхивать пыль событий, взвихренную коротким визитом представителя стаи.

Норма с тоской вздохнула, тяжело поднялась и захромала к пролому на месте двери «устраивать хлябу» и спасаться от сантиментов – прощания и жалобных взглядов вслед коневозке. Риан с интересом прищурился.

– У тебя есть все шансы устроиться помощником конюха, – сказал он. – Наймом в пределах Гирта заправляет Крон, он, и только он один, зверюга упрямый, подписывает именные лицензии на подобную работу. Даже в частные и прогулочные конюшни. Тема ясна?

– Отпад, – поразилась Норма, замирая и не смея обернуться.

– Никогда, – энергично замотал головой Крон, – это ругающееся чудовище не ступит ногой в святая святых конного…

– Учти, ругаться он запрещает жестко, вплоть до увольнения, – рассмеялся Риан, умело игнорируя рычание волвека. – Иди воюй за мобили, самая зверская ты местная хляба.

– Не втыкаюсь, – почесала колтун волос Норма и рискнула обернуться: – Тебе‑то что за пыль в теме, недохлик?

– Мне? Люблю перекраивать нескладно устроенное, – задумался Риан и тоскливо глянул в небо, уточняя по солнцу время: – Пора мне. Снова придется стоять столбом на церемонии, до самой полуночи. Хорошо, что айри немного в мире: если бы мы хоронили высших каждый день, жизнь сделалась бы кошмаром.