Джейн Остин - Эмма

His professions and his proposals did him no service.

Его признания и домогательства сослужили ему дурную службу.

She thought nothing of his attachment, and was insulted by his hopes.

Она не придавала никакой цены его приверженности, а его притязания казались ей оскорбительны.

He wanted to marry well, and having the arrogance to raise his eyes to her, pretended to be in love; but she was perfectly easy as to his not suffering any disappointment that need be cared for.

Он подыскивал себе хорошую партию и, дерзнув в непомерном самомнении обратить свои взоры к ней, прикинулся влюбленным, но она была покойна за него — обманутые надежды не причинили ему мук.

There had been no real affection either in his language or manners.

Ни в речах его, ни в манере не было и следа истинного чувства.

Sighs and fine words had been given in abundance; but she could hardly devise any set of expressions, or fancy any tone of voice, less allied with real love.

Вздохов да красивых слов ей досталось в изобилии, но ни одно выражение лица его, ни единая нотка в голосе не имели ничего общего с искреннею любовью.

She need not trouble herself to pity him.

Не стоило утруждать себя сочувствием мистеру Элтону.

He only wanted to aggrandise and enrich himself; and if Miss Woodhouse of Hartfield, the heiress of thirty thousand pounds, were not quite so easily obtained as he had fancied, he would soon try for Miss Somebody else with twenty, or with ten.

Его лишь прельщала мысль обогатиться и возвыситься, и, коли заполучить мисс Вудхаус из Хартфилда, наследницу тридцатитысячного состояния, оказалось не так-то просто, значит, он в самом скором времени посягнет на двадцать или десять тысяч какой-нибудь мисс Икс.

But—that he should talk of encouragement, should consider her as aware of his views, accepting his attentions, meaning (in short), to marry him!—should suppose himself her equal in connexion or mind!—look down upon her friend, so well understanding the gradations of rank below him, and be so blind to what rose above, as to fancy himself shewing no presumption in addressing her!—It was most provoking.

Но что он посмел говорить, будто встречал поощрение, намекать, будто она знала о его намерениях и благосклонно принимала от него знаки внимания или (проще говоря) собиралась за него замуж!..Что он посмел счесть себя равным ей по рождению и уму!..Смотрел свысока на ее приятельницу, отлично понимая, кому где место ниже его, но — в слепоте к тому, что находилось выше — не понимал, какая наглость со стороны такого, как он, навязываться к ней в воздыхатели!..Вот что бесило ее.

Perhaps it was not fair to expect him to feel how very much he was her inferior in talent, and all the elegancies of mind.

Возможно, несправедливо было бы требовать от него ясного представления о том, сколь много он уступает ей в природной одаренности и духовном совершенстве.

The very want of such equality might prevent his perception of it; but he must know that in fortune and consequence she was greatly his superior.

Этого он мог не сознавать как раз по неспособности подняться до нее, но он не мог не знать, насколько превосходит она его богатством и знатностью.

He must know that the Woodhouses had been settled for several generations at Hartfield, the younger branch of a very ancient family—and that the Eltons were nobody.

Не мог не знать, что поколения сменились с тех пор, как Вудхаусы, младшая ветвь старинного рода, обосновались в Хартфилде, меж тем как Элтоны были никто.

The landed property of Hartfield certainly was inconsiderable, being but a sort of notch in the Donwell Abbey estate, to which all the rest of Highbury belonged; but their fortune, from other sources, was such as to make them scarcely secondary to Donwell Abbey itself, in every other kind of consequence; and the Woodhouses had long held a high place in the consideration of the neighbourhood which Mr. Elton had first entered not two years ago, to make his way as he could, without any alliances but in trade, or any thing to recommend him to notice but his situation and his civility.—But he had fancied her in love with him; that evidently must have been his dependence; and after raving a little about the seeming incongruity of gentle manners and a conceited head, Emma was obliged in common honesty to stop and admit that her own behaviour to him had been so complaisant and obliging, so full of courtesy and attention, as (supposing her real motive unperceived) might warrant a man of ordinary observation and delicacy, like Mr. Elton, in fancying himself a very decided favourite.

Конечно, Хартфилд как земельное владение занимал довольно скромное место, врезаясь малым клином в обширные земли, принадлежащие, вместе с остальною частью Хайбери, Донуэллскому аббатству; однако богатые доходы из других источников уравнивали Вудхаусов с владельцами аббатства во всем прочем, и они издавна пользовались почетом в здешних местах, куда мистер Элтон явился впервые каких-нибудь два года назад пробивать себе дорогу на собственный страх и риск, не имея иного родства, кроме как в торговой среде, иных причин быть на примете, кроме рода занятий да учтивых манер... Впрочем, он ведь воображал, будто она влюблена в него; на том, очевидно, и строил свои расчеты — и Эмма, побушевав по поводу видимого несоответствия между вкрадчивым обхождением и тщеславною головой, вынуждена была унять свое негодование и признать, положа руку на сердце, что сама обходилась с ним столь мягко и приветливо, столь внимательна была и любезна, что — раз об истинных ее побуждениях не догадывались — заурядный человек вроде мистера Элтона, не отличающийся тонкостью и наблюдательностью, определенно имел основания вообразить себя ее избранником.

If she had so misinterpreted his feelings, she had little right to wonder that he, with self-interest to blind him, should have mistaken hers.

Если она могла превратно толковать его чувства, то вправе ли была изумляться тому, что он, ослепленный своекорыстием, неверно понимал ее?

The first error and the worst lay at her door.

Первую и главную ошибку совершила она сама.

It was foolish, it was wrong, to take so active a part in bringing any two people together.

Неразумно, недопустимо принимать столь деятельное участие в устройстве судьбы двух посторонних людей.

It was adventuring too far, assuming too much, making light of what ought to be serious, a trick of what ought to be simple.

Это значит заходить слишком далеко, брать на себя слишком много, легко подходить к тому, в чем требуется серьезность, мудрить там, где требуется простота.

She was quite concerned and ashamed, and resolved to do such things no more.

Эмму мучили стыд и совесть, и она дала себе слово, что больше такое не повторится.

"Here have I," said she, "actually talked poor Harriet into being very much attached to this man.

Это я своими разговорами пробудила у бедняжки Гарриет нежные чувства к этому господину, — размышляла она.

She might never have thought of him but for me; and certainly never would have thought of him with hope, if I had not assured her of his attachment, for she is as modest and humble as I used to think him.

— Когда б не я, она, возможно, и не подумала бы о нем, и, уж во всяком случае, не подумала бы с надеждой, если бы я не уверила ее, что он к ней неравнодушен, ибо ей в полной мере свойственны смирение и скромность, которые я приписывала ему.

Oh! that I had been satisfied with persuading her not to accept young Martin.

Ох, что бы мне, отговорив ее выходить за молодого Мартина, тем и удовольствоваться!

There I was quite right.

Тут-то я не ошиблась.

That was well done of me; but there I should have stopped, and left the rest to time and chance.

Тут поступила правильно, но на этом следовало остановиться и дальше полагаться на время и счастливый случай.

I was introducing her into good company, and giving her the opportunity of pleasing some one worth having; I ought not to have attempted more.

Ввела ее в хорошее общество, предоставила возможность снискать внимание достойного человека, и незачем было покушаться на большее.

But now, poor girl, her peace is cut up for some time.

Теперь же ей, бедненькой, какое-то время не знать покоя.

I have been but half a friend to her; and if she were not to feel this disappointment so very much, I am sure I have not an idea of any body else who would be at all desirable for her;—William Coxe—Oh! no, I could not endure William Coxe—a pert young lawyer."