Александр Баунов - Миф тесен

В самые новейшие времена этот взгляд на ФРГ как страну затаившихся фашистов расширился, перенесся на другие части Европы. Фашисты, готовящиеся к реваншу, теперь и прибалты, и финны, и украинцы, и венгры с румынами, и чехи с австрийцами, и скандинавы, и вообще весь стоящий за ними Запад. Германия тут даже не на первых ролях. И вот у наших людей с тревожным послевоенным сознанием эта картина мира окрепла: смотрите, фашисты воспитали смену, вышли откуда прятались и захватили Украину.

Но точно то же произошло и на Западе. Там тоже был свой сходный тревожный образ мира. Он состоял в том, что Россия, которая была последние 25 лет, — ненастоящая, та Россия, которая свободно слушает, смотрит и читает, ест и пьет то же, что и мы, которая ничего нам не навязывает, не противостоит, не пытается расшириться, научить других верить в своего Ленина или в еще какое свое православие, забрать себе другие народы да с ними и отгородиться, признает карту мира, — всё это какая-то пауза, неверный временный сбой. Что все это ненадежно, долго не протянется, всегда так быть не может, слишком хорошо, чтоб быть правдой, надо готовиться к худшему. Набухнет, прорвется и смоет настоящее, подлинное, которого мы боялись, о котором мы предупреждали. Сомнут и выкинут карту. Объявят, что не признают границ, что они понарошку, границы эти — не там проходят, и страны понарошку, ненастоящие, недогосударства, не пойми откуда взялись, из нашего ребра, из Зевсова бедра, из плевка древних гигантов.

Заведут моторы танков, закрутят пропеллеры бомбардировщиков, придумают какую-то мысль, которую надо разрешить, идею, ради которой мир должен жить в казармах, получать паек по карточкам, а кто не хочет — того в GULAG. Возьмут портреты суровых старцев, нарисуют звезду и крестное знаменье, поднимут красный флаг, запоют хором свои протяжные грустные маршевые непонятные песни. И к нам.

У нас над этим смеялись, на самом Западе разумные современные люди тоже не верили, — и вдруг все оказалось правдой. Все так и случилось. Сделали то самое, чего боялись поколения западных людей. Выбросили карту, смяли границу, завели моторы, развернули флаги, придумали идею, как всем правильно жить, запели песни, сбили самолет. Поехали.

Объяснение, которое нам самим кажется убедительным: мы чувствуем несправедливость, в головах на нашей карте мира видим Крым или еще что-то там русским, — только еще больше пугает. Душа — потемки. Все-то остальные видят другую карту, к ней уже привыкли, мало ли что у кого еще в голове, страшно.

Если примерить нынешнее поведение России на историю последних лет, то, что она делает, не так уж неслыханно. Греки поддерживали на Кипре сепаратистов — сторонников поглощения Кипра Грецией, слали туда оружие и добровольцев, они даже свергли там законного президента и целую неделю правили страной. Турки поддерживали на Кипре своих сепаратистов и провернули свою аннексию, армяне слились с сепаратистами в Карабахе до полной неразличимости и тоже аннексировали, Индия поддержала сепаратистов в Восточном Пакистане, отделила его, помогла обустроить там Бангладеш, Марокко аннексировало большую часть Западной Сахары, а Алжир поддерживает в ней антимарокканских сепаратистов. Но на Западе никто не боится греческой, индийской, марокканской экспансии, турецкой последний раз боялись больше ста лет назад. Мало за кем тянется такой шлейф страха — темная сторона силы.

Да, в мире существуют двойные стандарты. Но это почти официальные двойные стандарты. Сильному и самостоятельному позволено меньше остальных. Тот, кого боятся, должен быть деликатен особо: за неосторожность он платит двойную цену. Нынешней миролюбивой Германии, давно расставшейся с колониями Франции, даже Америке позволено меньше, чем многим.

И главное, в мире действует вот какой закон сохранения энергии: хочешь иметь больше власти внутри своей страны, будь готов к тому, что ее станет меньше снаружи. Чем меньше контроля над собой правитель хочет внутри страны, тем больше его захотят контролировать снаружи.

Однажды я сформулировал шесть правил поведения диктатора. В 2009 году Муаммар Каддафи возвращался в мировое сообщество, и я писал о том, как следует себя вести диктатору, чтобы, сохраняя власть внутри страны, остаться своим во внешнем мире. Правило номер один звучало так: диктатор не должен распространять свою власть и влияние за пределы своей страны. Никакого империализма и территориального расширения, никакой внешней экспансии. Особенно в страны, которые неофициально считаются сферой влияния одной из западных держав.

Правило номер два так: никакого экспорта революции или идеологии. Правило три: диктатор не должен поддерживать борющихся с Западом и его союзниками сепаратистов и террористов. Диктатору следует осуждать крупные теракты, выражать соболезнования их жертвам, выдать виновных и расплатиться за участие своих людей в терактах в прошлом. Ну и т. д. Первые 13 лет нового века российское политическое руководство в основном придерживалось этих правил, с весны 2014-го, делает все ровно наоборот.

К этим правилам в случае стран вроде нашей нужно добавить еще одно: нельзя оправдывать худшие опасения на свой счет. Если именно от вас ждут, что вы перебьете всех оставшихся китов, нельзя взять и у всех на глазах развернуть китовый промысел. Вернее, можно, но шум и репутационные потери будут соответствующие. Если все думают, что у вас в стране отсталость и домострой, не стоит принимать закон о комендантском часе для женщин после шести вечера. Если в вас подозревают религиозного фанатика, не стоит публично налегать на религию. Если все никак не привыкнут, что вы не собираетесь в Европу с песней на танке, лучше без крайней необходимости не влезать на танк и не запевать. Если вы оправдываете худшие опасения, ни ваши страдания, ни ваши замечательные поступки будут не в счет. У страха глаза велики, большие уши, длинные руки и огромные зубы. Мы же говорили, что никакая это не бабушка.

История с чеченскими подрывниками в США, взорвавшими бостонский марафон, — это история о вреде обобщений и упрощающих реальность схем. При помощи таких схем удобно управляться с чем угодно: с народом, общественным мнением, страной, мировой дипломатией. Но рано или поздно схемы мстят. Наблюдая за конфликтом со стороны, не стоит назначать одну сторону силами добра, а другую — силами зла. Такое в жизни бывает, но довольно редко. Чаще конфликт порождается злом, которое исходит от нескольких сторон сразу.

После распада СССР не было российско-татарской или российско-казахской войны, не было даже российско-украинской, а грузинская и чеченская были. И ясно, что дело не в том, что в России как-то особенно плохо, хуже, чем ко всем остальным, относятся к грузинам и чеченцам.