Александр Баунов - Миф тесен

Французы умеют читать, и слыхали, что с ростом и конкуренцией у них не все в порядке. Но у «острого галльского смысла» другая логика. Нам ее трудно понять, так же как трудно постичь финна, который пишет инструкцию по пользованию котом домашним или грибом лесным и ставит в каждом дворе электрические прогреватели для моторов, без которых можно обойтись, — мы же обходимся.

Французы, разумеется, борются за свою нетрудовую пенсионную копейку. Но европейцы вообще, и французы в особенности, строят не компанию, не фабрику, а цивилизацию. А цивилизации нынче не бывает без тротуаров, урн, газонов, очистки сточных вод, светофоров, алгебры в школе, уличных фонарей, зоопарков, стихов, подземных переходов, бумаги в общественных туалетах, охраны памятников архитектуры, прививок от желтухи, лавочек в парках, музеев, платных парковок для всех, бесплатных парковок для инвалидов, liberté, egalité, fraternité социальной системы и других дорогих и, в сущности, необязательных вещей.

В Афинах на демонстрации против сокращения всех и всяческих пенсий отравился полицейским газом и попал в больницу Манолис Глезос. Это тот самый Манолис Глезос, который с другом Лакисом Сандасом ночью 31 мая 1941 го­да забрался на Акрополь и сорвал с него фашистский флаг со свастикой. Это как если бы сержант Егоров, в мае 1945-го установивший флаг над Рейхстагом, участвовал в демонстрации против монетизации льгот. Или рядовой Кантария, помогавший сержанту Егорову, протестовал против сноса поселка «Речник» и получил по спине омоновской дубинкой. Лакис Сандас, хоть и не ходил на демонстрацию, тоже, слава богу, жив. Греческие старики в здоровом средиземноморском климате живут долго, а на пенсию выходят на несколько лет раньше немецких.

Видимо, осознание этого факта привело немецких журналистов и политиков к суровым филиппикам и сатирам в адрес Греции: обманщики, растратчики, пусть за долги продают острова. А греческий народ — на демонстрации против Германии: «Фашисты, не видать вам наших островов». А старого антифашиста Глезоса — на одну из этих демонстраций, где его отравили газом. Возможно, немецкого производства: Германия — главный внешнеторговый партнер Греции, в том числе и в области химической промышленности. Круг замкнулся. «В поле брани Разорваки пал за вольность, как герой. Бог с ним! Рок его такой».

Поначалу немцы пожалели Грецию с госдолгом в 300 млрд евро (при ВВП 200 млрд) и с бюджетным дефицитом под 13% при норме для зоны евро 3%. Но потом настроения изменились: в Германии узнали то, что знает любой человек, поживший среди эллинов. Например, что в Греции все государственные служащие привыкли получать не только 13-ю, но и 14-ю зарплату: 13-ю — на Пасху, 14-ю — на Рождество. Когда премьер-министр Георгиос Папандреу, сын и внук премьер-министра, в качестве меры суровой экономии решил ограничиться тринадцатью зарплатами в год — вернее, платить вместо целой половину зарплаты на Рождество и половину на Пасху, — греческий госсектор начал всеобщую забастовку.

В капиталистической и натовской Греции социализма местами было больше, чем в СССР со товарищи. Высшее образование тут было только государственное — это записано в конституции — и только бесплатное. Учиться можно неограниченное количество лет: поступившего нельзя отчислить ни за какие хвосты — они просто накапливаются. Студенты имеют право на трехразовое бесплатное питание: в разных местах города в «фититика эстиаториа» (студенческих ресторанах) они по студенческим билетам вузов своего города едят свой греческий салат, куриное бедрышко, чечевичную похлебку пацас и порцию кальмаров. И даже пьют разбавленное вино. Заводилы всех студенческих беспорядков — как раз такие тридцатилетние студенты, сдающие хвосты пятилетней давности и кормящиеся, если надо, бесплатно. Когда правое правительство в середине 2000-х хотело ограничить время учебы максимум семью годами, случились студенческие бунты. Когда несколько кряду предыдущих правительств осторожно пытались повысить пенсионный возраст, случались студенческо-пенсионерские бунты, и правительство бросало эту затею.

Кто бывал в Греции, знает, что банки там работают до двух часов дня. Так же работают для посетителей — с этим туристы сталкиваются реже — все государственные учреждения. Предполагается, что после этого там идет — на первый взгляд как будто не видна — работа за закрытыми дверями. Профсоюзы в Греции такой силы, как люди-икс и люди в черном, вместе взятые: пронизано ими все сверху донизу, вширь и вглубь, от Эгейского моря до Ионического и от вершин Олимпа до глубин Тартара уволить никого нельзя. В ризе златистой заря простиралась над всею землею, как богов на собор профсоюзный, призвал молнелюбец Кронион.

Экономический кризис в Греции — это кризис местной политической системы. В чем источники и составные части греческого социализма, ныне поиздержавшегося в дороге? Греция не просто социалистическая страна, она еще страна восточная. С одной стороны — здесь, как в Египте или Индии, — немыслимое для нас количество малого, семейного бизнеса: бесконечные кофейни, таверны, магазины, заправки и всякий сверчок держит свой ларек. Но именно потому, что долгое время уделом большинства был мелкий бизнес, вершиной карьеры, исполнением мечты и лучшей, самой крепкой из нитей парок считалось вырастить и выучить детей и пристроить их на государственную службу. Опять же, как в какой-нибудь Сирии, Индии или Египте.

Это с одной стороны. А с другой — Греция это Восточная Европа наоборот. Польше и Чехии СССР навязал коммунистов, которые задавили всех остальных. В Греции во время войны честно победило коммунистическое сопротивление, немцы ушли (в 1944 году им было не до греков), и в уже освобожденную страну приплыли англичане, а за ними американцы и навязали грекам правое правительство, которое репрессировало левых по полной программе: тюрьмы, лагеря, ссылки на необитаемые острова, политэмиграция. История повторилась, когда американцы в 1967 году посадили в Греции хунту «черных полковников».

Призрак коммунизма, который грозил сюда забрести, но не смог из-за вмешательства извне, фрейдовским гештальтом терзал греков. Греческая политика — продолжение гражданской войны конца сороковых. Две греческие партии, по очереди сменявшие друг друга у власти — ПАСОК («Всегреческое социалистическое движение») и «Новая демократия» — внешне также мало различимы, как любые левые и правые в современной Европе, — на сантиметр правее и левее центра. Но напряженность между ними, как и классовая ненависть в Греции, была гораздо сильнее, чем в остальной Европе, за исключением, может быть, Испании. Для греков социалисты из ПАСОК долго были более-менее потомками гонимых левых, либералы из «Новой демократии» — в чем-то потомками тех, кто их репрессировал. Сейчас ПАСОК заменила СИРИЗА, но напряжение даже выросло.