Александр Баунов - Миф тесен

Льготы и надбавки начал раздавать в начале 80-х первый в истории страны премьер-социалист, регулярный гость съездов КПСС Андреас Папандреу, отец премьера Георгиоса Папандреу, при котором разверзся нынешний кризис. Во-первых, надо было показать: вот оно настоящее, левое, народное правительство. Во-вторых, левые прежде не правили Грецией, а в государственном аппарате и в местном самоуправлении сидели разные «бывшие»: Папандреу не доверял им и ставил своих людей. Тем более что, согласно «восточным» греческим представлениям, устроить сына, отца, внука, жену, сестру, племянницу на надежную государственную работу — лучшая благодарность своим сторонникам и залог их благосклонности на будущих выборах. Греческий народ не был неблагодарен, и социалисты правили страной почти четверть века.

В 2004 году к власти все-таки прорвались правые во главе с Костасом Караманлисом, племянником бывшего правого премьера. Вопреки теории, при власти вроде бы буржуазной «Новой демократии» государственный аппарат, а вместе с ним и государственный долг выросли в разы. Оно и понятно: теперь уже правые должны были благодарить за поддержку и не доверяли людям социалистов, которые сидели на всех должностях, но уволить сотрудников госсектора в Греции невозможно. Поэтому правые начали принимать на работу своих людей дополнительно.

Кроме того, правые, столько лет прождавшие в оппозиции, были явно беднее своих респектабельных социалистических оппонентов, нужно было поправить дела. Наконец, надо было отблагодарить бизнес, который наконец-то поддержал либералов — разумеется, государственными заказами и контрактами, на оплату которых занимались деньги и выпускались гособлигации. Таким образом, при правых государственные расходы не уменьшились, а увеличились: за пять лет правления греческих либералов, с 2004 по 2008 год, расходы государства только на зарплаты в госсекторе выросли на 40%. При том что сам госсектор равен 40% ВВП — исключительно высокий показатель для западной страны.

За примером далеко ходить не надо: можно на Спиридоновку, между Патриаршими прудами, где Аннушка разлила масло, и Никитскими воротами, где венчался Пушкин. Число сотрудников отдела печати греческого посольства на Спиридоновке выросло за это время с трех до пяти человек с зарплатой, которую не стану называть, чтобы наши дипломаты не взбунтовались и не захватили здание на Смоленской площади, и со щедрым соцпакетом дома и ранним выходом на пенсию за часть жизни, прожитую в суровой России.

При ударном освоении бюджетной целины вширь эффективность работы государственного сектора ничуть не выросла. Двухпартийность в условиях «холодной гражданской войны», пусть и постепенно затухающей, сработала совсем не так, как ей предписывают теоретики демократии. Обе партии пополняли государственный аппарат многими тысячами своих политических назначенцев, от которых требовалась не отличная работа, а верность назначившей их партии. Партия — рука миллионнопалая, сжатая в один громящий кулак. Это можно назвать коррупцией, только — в отличие от нашей — здесь все проведено по бухгалтерии.

Государственные расходы росли, а лишних доходов взять было неоткуда. Недоверие между классами привело и к плохой собираемости налогов. Греческий бизнес не очень доверяет греческому государству — слишком социалистическому, слишком большому для маленькой страны и по-южному неторопливому. Такому же, как греческие суды, где коммерческие споры решаются годами. Кроме того, греческие бизнесмены чувствовали себя вправе укрывать налоги: ведь за доступ к государственным проектам (в том числе софинансируемым ЕС) они платили откаты чиновникам и вносили деньги в партийные кассы. В итоге Греция вместе с Италией прочно занимают первое место по размеру теневой экономики среди стран «старой Европы» — 25—30% ВВП. Кроме «белой коррупции» есть еще и классическая: показатель индекса восприятия коррупции здесь худший в старой Европе.

Налоги было сложно собирать еще и потому, что главная отрасль греческой экономики — торговый флот. Нефтяная скважина — она не плавает, завод калийных удобрений — тоже. А источник дохода, который могло бы обложить налогом греческое правительство, вечно болтается где-то по морям, по волнам, нынче здесь, завтра в нейтральных водах под не поймешь чьим флагом. По данным BTS (Бюро транспортной статистики), греческий торговый флот — крупнейший в мире: более 3000 судов, или 18% мирового флота. Но если местные судовладельцы и платят часть налогов в Греции, это исключительно из патриотической сентиментальности. И вот этот крупнейший в мире флот соответствует 4,5% греческого ВВП, а госсектор — 40%. Сорока-сорока, где была? Далеко. Кашу варила, деток кормила. Этому дала, и этому дала, и того не обидела.

Пока на рынке были доступные и недорогие деньги, Греция держалась, но деньги исчезли, и страна оказалась заложенной, как имения русских дворян накануне продажи вишневого сада. Отец понять ее не мог. Глава европейского центробанка тоже.

Вернемся к старику Глезосу. По требованию Еврокомиссии Греция отослала в Брюссель законопроект о пенсионной реформе. Греки обязались повысить пенсионный возраст, изменить способ расчета пенсий — считать их по зарплате за всю трудовую жизнь, а не по более высокой зарплате последних предпенсионных лет, и понизить неоправданно высокие пенсии.

Формально прописанный в законе возраст выхода на пенсию в Греции достаточно высок — 65 лет для мужчин и 60 лет для женщин. Но это если мелкий частный предприниматель, сверчок из ларька, владелец какой-нибудь кофейни захочет отойти от дел, с этого возраста он сможет претендовать на базовую государственную пенсию. На деле есть множество льгот и исключений, которые касаются прежде всего — сюрприз! — работников госсектора. Некоторые из них позволяют себе красиво уйти в 55 лет и раньше. 55 — ягодка опять. Поэтому средний возраст красивого ухода здесь — 61 год, а по данным ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития, состоящей из одних только развитых стран), 58 лет, при том что в среднем по ОЭСР он составляет 64 года. В своем законопроекте греки предлагали, постепенно подрезав там и укоротив сям, повысить его до 63 лет к 2015 году. Но Еврокомиссия была неумолима: надо повысить базовый пенсионный возраст с 65 до 67, как это сделала Испания, уравнять мужчин и женщин и отменить почти все льготы.

Правительство взялось сократить по мере выхода работников на пенсию 120 000 мест в государственном секторе и уменьшить пенсии 72 000 сотрудникам госкомпаний на 7%, с 1300 до 1209 евро в месяц, установить потолок пенсий для работников госсектора в 2800 евро, уменьшить пенсии судей, профессуры, руководящих работников, банковских служащих и дипломатов, которые доходят до 6000 евро. Установить потолок зарплат в государственном секторе в 6100 евро (это чистое жалованье без премий председателя Ареопага — греческого верховного суда). Минфин провел проверку за последние шесть лет и выявит госслужащих, которые получали зарплату выше 6100 евро, и даже грозился потребовать вернуть разницу.