Коллектив Мохова - Интернет и идеологические движения в России

По своему содержанию новая национальная политика Сталина в известном смысле возвращалась к лекалам Российской империи. «Официальный национализм» Советского Союза, так же как и его предшественник, имел «русские корни», но являлся идеологией сохранения полиэтнического государства на огромных территориях Северной Евразии.

Некоторые историки склонны думать, что окончательной хронологической точкой сбора французской нации явилась Первая мировая война (1914–1918), когда в окопах миллионы мужчин усвоили исторический нарратив, национальные идеалы, мифы и культуру, которые транслировались государственной пропагандой: людям было необходимо понимать, за что они погибают119. В России подобной точкой перелома стала Вторая мировая война.

Именно тогда русский национализм становится органичной частью государственной идеологии. В 1941–1945 гг. апелляции к историческому прошлому русских стали всеобъемлющими: реабилитировались цари, полководцы, деятели культуры. Отныне в историческом нарративе, создававшемся под зорким надзором Кремля, Советский Союз не был антитезой Российской империи, но ее историческим продолжением. Для утверждения этой идеи со всей мощью работал советский пропагандистский аппарат в органах административного управления, в сфере образования и культуры.

Д. Бранденбергер не вполне удачно использует для обозначения этого явления сложный и многозначный термин «национал-большевизм». Под ним он понимает сталинскую политику, направленную на формирование современного русского национального самосознания под воздействием мобилизации населения в 1930–1950-е гг., коммунистического популизма и массовой культуры120. Как известно, урбанизация имеет центральное значение для утверждения «национального принципа»121. Русские стали городской нацией в результате сталинской политики индустриализации, а значит, итоги национальной политики Сталина — возвращение к «официальному национализму», совмещение популизма и русификации, авторитарное понимание власти, роль Второй мировой как точки сбора нации — легли в основу развития русского национализма и самосознания в позднесоветское и постсоветское время. В данной главе вместо «национал-большевизма» Бранденбергера будет использоваться либеральный публицистический термин из 1990-х гг. — «красно-коричневый синтез» , который, играя с «идеологическими» цветами, точнее передает указанное сочетание патерналистского популизма и имперского национализма.

Интересно, что в силу авторитарного характера «официального национализма» Сталина любые националистические инициативы на местах строго пресекались. Так, во второй половине 1940-х гг. в Ленинграде местное партийное руководство предложило ряд инициатив, направленных на развитие русского национального самосознания. Например, предлагалось сделать столицей РСФСР Ленинград, оставив за Москвой только статус «имперской» советской столицы122. Результатом этих предложений стало «Ленинградское дело» и расстрел ленинградской партийной верхушки.

Постсталинский период развития русского национализма в ограниченных объемах данной главы описать не представляется возможным. Стоит остановиться только на ключевой идее русских националистов обозначенного периода — «русской партии». Н. Митрохин указывает, что в силу невозможности оказывать реальное воздействие на политику в условиях авторитарного советского государства движение русских националистов в СССР сделало ставку на «русскую партию», под которой подразумевалось наличие в партийной номенклатуре «русских лоббистов»123. В силу этих ничем не подкрепленных надежд русский национализм, даже не будучи официальной доктриной в постсталинском СССР, оставался охранительной идеологией. Это способствовало дальнейшему сращиванию патерналистского популизма и «официального национализма».

Современный русский национализм до Крыма (1987–2013): от черносотенного возрождения к «демократическому повороту»

Рождение современного русского национализма связано с эпохой Перестройки. В мае 1987 г. на Манежной площади впервые в советской истории был проведен митинг русских националистов, организованный обществом «Память». Общество было первой с 1917 г. русской националистической организацией, действовавшей в легальном поле. Основой идеологии «Памяти» было возрождение идей черносотенства с присущими им ксенофобией, антисемитизмом, клерикализмом и поддержкой авторитарной модели124. Это течение набирало обороты начиная с 1960-х гг. В годы Перестройки возвращение к подобным идеям было обусловлено поиском всеобъемлющей идеи, альтернативной государственной коммунистической идеологии.

Однако показательно, что «Памяти» так и не удалось стать по-настоящему массовой политической партией. Самым главным своим политическим противником «Память» видела не КПСС, а разнообразные демократические силы, которые сначала концентрировались вокруг диссидентской организации «Демократический союз», а затем — «Демократической России», образованной на основе оппозиционной межрегиональной депутатской группы на съездах народных депутатов СССР в 1989–1990 гг. Тогда «новые черносотенцы» полностью проиграли демократам в идеологическом соревновании. Результатом стала быстрая маргинализация черносотенной риторики.

Тем не менее националистическая альтернатива демократическому движению не заставила себя долго ждать. В 1990 г. появляются отколовшиеся от центральной партийной линии Коммунистическая партия РСФСР и «Большевистская платформа в КПСС»125. Эти организации не скрывали своей оппозиционности по отношению к курсу М. Горбачева. Идеалом в советском и не только советском прошлом они видели эпоху Сталина. «Красно-коричневый синтез», который в послевоенные годы с разной степенью активности использовался руководством КПСС в качестве элемента государственной идеологии, в начале 1990-х гг. превратился в оппозиционную сначала к советским реформаторам, а затем и к российскому руководству систему взглядов.

После роспуска КПСС и распада Советского Союза в России вокруг «красно-коричневого синтеза» происходит медленное сплачивание оппозиционных по отношению к президенту Б. Ельцину политических сил. По мере втягивания России в конституционный кризис 1993 г. «красно-коричневые» стали концентрироваться вокруг Верховного Совета РФ. Благодаря тому что изначально сталинский «красно-коричневый синтез» успешно совмещал позитивный образ Российской империи с прославлением советской великодержавности, представители возрожденного черносотенства без труда влились в «красно-коричневое» движение. Однако поражение Верховного совета в противостоянии с президентом Ельциным привело к политической маргинализации этого движения.