Коллектив Мохова - Интернет и идеологические движения в России

Идея «раскачивания лодки», выдвинутая оппозиционерами в ответ на высказывание Путина в 2011 г., к 2014 г., когда протесты за честные выборы окончательно утихли, приобрела иной смысл — желание поражения правительства Путина в его противостоянии с Украиной и конфронтации с Западным миром292. Вслед за сообщениями о появлении российских военных на территории Крыма и его присоединением к России в либеральной среде стали высказываться мнения о скором конце путинского режима293 и закате империи в России294. Однако такие настроения не сочетаются с активностью либеральных «интеллектуалов» по выработке собственных политических проектов — проектов на будущее «после», на случай скорого, по ощущениям некоторых, поражения российского политического режима.

В отношении выработки единой политической стратегии либерального сообщества на протяжении всего постсоветского периода и в особенности в путинскую эпоху ведутся постоянные споры, перерастающие в локальные расколы и несогласованность позиций. Призывы к объединению либерально ориентированных политических и гражданских сил, созданию политических структур для борьбы с режимом Путина звучат практически от всех значимых либеральных объединений; но дальше разговоров дело не заходит. По-прежнему сохраняется напряженность в отношениях между множеством раздробленных движений и партий. В качестве примеров достаточно вспомнить организацию массовых протестов во время «Русской зимы» и избирательную кампанию по выборам мэра Москвы летом 2013 г., во время подготовки которой либеральная общественность на интернет-площадках успела разругаться. С одной стороны, звучали взаимные упреки в «сливе» уличных протестов 2011–2012 гг.295 С другой стороны, на стратегический для оппозиции пост мэра российской столицы, где прошли самые активные протесты и где наблюдается самое плотное скопление либерально ориентированных групп населения, выдвинулись сразу два кандидата с либеральными имиджами и программами — С. Митрохин от «Яблока» и А. Навальный от РПР–ПАРНАС. В адрес Навального посыпались «старые» обвинения, словно, по словам писателя Л. Рубинштейна, многие представители либеральной общественности испугались политики, как только лозунг «мы здесь власть» стал переходить в практическую плоскость296. После вполне успешной кампании на выборах в мэры Москвы Навальный оказался, в числе прочих оппозиционных лидеров, под домашним арестом. В результате его деятельность стала притягивать значительно меньше внимания со стороны общества.

В феврале 2014 г. произошел раскол и в объединенной партии РПР–ПАРНАС, не просуществовавшей в объединенном виде и двух лет: партию покинул один из ее сопредседателей — В. Рыжков. В целом попытки консолидации в либеральной, «правой»297части идеологического спектра не увенчались успехом: «Яблоко», РПР–ПАРНАС, «Солидарность», «Гражданская платформа», «Демократический выбор», «Партия прогресса» (сторонники Навального) и др. просто не смогли найти общей платформы. Неконсолидированность, раздробленность и атомизированность либерального сообщества знаменует собой многократное воспроизводство ситуации 2003 г., когда две крупнейшие либеральные партии — «Яблоко» и СПС — после длительных переговоров в конечном итоге отказались от объединения (первоначально предполагавшегося для совместного участия в парламентских выборах). Это произошло как раз накануне начала стягивания шагреневой кожи пространства политических свобод и публичной политики. Спустя более десяти лет, в 2014 г., положение либеральных сил, не способных консолидироваться, еще менее завидно: либеральный дискурс не присутствует в мейнстриме, заглушается «малиновым звоном» об «особом пути» и «уникальной цивилизации», а политическая конкуренция имитируется со стороны официальных властей. В условиях, когда реформирование государства, развитие правовой системы и правового сознания, демократизация общественной жизни стали фикцией, а федерализм и конкуренция откровенно имитируются298, когда господствует авторитарно-бюрократический режим и поддерживается имперский порядок управления, либеральная альтернатива становится не менее актуальной, чем на закате советской эпохи. Однако либеральное сообщество пока не в состоянии воспользоваться этим запросом на перемены. Вместо этого оно, устами В. Панюшкина, ограничивается констатацией: россияне живут не своей жизнью299.

Тенденция к самодроблению либерального дискурса отражает, таким образом, как стремление отдельных либеральных политиков и общественных деятелей не растерять свой капитал, так и неготовность либералов к совместным действиям и выработке позитивной программы социально-политических преобразований. Российским либералам образца 2014 г. остается только констатировать свое политическое бессилие, если не сказать поражение. Либералы созерцательно отмечают, выражаясь словами Г. Явлинского, что «новый курс, избранный руководством России, — курс на построение некоего евразийского государства — это курс разрушительный для России, курс деградации, курс действительно опасный»300.

Очевидно, склонность к огульной критике, разобщенность и атомизированность не способствуют выработке новых идей и политических программ действий. И. Клямкин, рассуждающий о «состоянии институциональной беззаботности» российского либерального сообщества, отмечает, что «слова о важности институтов мы (либералы. — С. Ф. ) уже выучили, но думать о том, как они должны быть устроены, нам по-прежнему не интересно»301.

В целом трансформация дискурса либералов от эпохи «Русской зимы» к «Русской весне» свидетельствует об углубившемся расколе между либеральным сообществом и всеми остальными идеологическими сообществами. С одной стороны, украинские события отвлекли российскую либеральную (и не только либеральную) оппозицию от задачи обличения российской власти. С другой стороны, пропасть между либеральным мировоззрением и дискурсами всех иных сообществ углубилась. Негативная энергия либералов переключилась на критику личности Путина и, в еще большей степени, российского общества. Либералы открыто ассоциируют себя с украинской революцией, с Майданом. Более того, они выступили в поддержку пришедших на смену режиму Януковича властей и проводимой ими антитеррористической операции на юго-востоке Украины. Обвиняя Россию в дестабилизации ситуации в соседней стране, российские либералы порвали все связи с оппозиционными кругами, поддержавшими действия российского руководства по созданию «Русского мира». От хрупкой готовности либералов сотрудничать с «умеренной оппозицией», всеми потенциально «рукопожатными», доминировавшей в 2011 — начале 2012 г., два года спустя мало что осталось. Либералы заняли строгую позицию: кооперироваться (в частности, для организации так называемых «Маршей правды» и «Маршей мира») только с теми силами, которые настроены антипутински и антироссийски, то есть не являются «крымнашистами». Вряд ли можно поставить либералам в вину их бескомпромиссность в отстаивании собственных ценностных позиций, однако стремление к уничижительному отношению к стране и многим ее жителям, безусловно, не прибавляет им популярности. Сочетание рефлексии, знаний и хорошего владения словом с агрессивностью и нетерпимостью в либеральном дискурсе свидетельствует о его особом положении в контексте постсоветской России.