Коллектив Мохова - Интернет и идеологические движения в России

Собранная коллекция твитов была исследована при помощи качественного и количественного контент- и дискурс-анализа387, а затем и статистического анализа динамики ведущих дискурсов интернет-коммуникации относительно временной шкалы, охватывающей время митингов ( time-series analysis ). Большая синтаксическая и семантическая вариативность твитов исключила их автоматическую обработку388, поэтому был выбран метод ручного кодирования 2063 твитов, случайным образом выбранных из 8343. Категории для кодирования задавались дедуктивно на основе предыдущих разработок, выполненных на материале протестных маршей 15 сентября и 15 декабря 2012 г. и 13 января 2013 г.389, в которых было намечено тематическое деление создаваемых на тему протестных митингов твитов на «прооппозиционные», «антиоппозиционные» и «нейтральные». Эта схема позволяет отнести к одной из перечисленных категорий любой твит, связанный с митингами. Мы продолжили начатую в наших предыдущих исследованиях интернет-коммуникации методику: учитывали всю сложную совокупность производимых в ее рамках дискурсов, не оценивая тексты исключительно с точки зрения про- и анти оппозиционности, но подробно изучая нейтральные твиты. Именно из аморфной и трудно поддающейся классификации группы «иное» нам удалось выделить высказывания носителей идеологии «против всех», которая будет описана ниже.

Методологически в данной главе, как и в предыдущих, мы также проверяли репрезентативность, возможности и ограничения сбора и анализа интернет-данных, подбирая наиболее подходящие инструментарий и методы. Мы принимали во внимание общепринятые стандарты в области анализа и интерпретации твиттер-данных, а также критическую реакцию, которая ставит под сомнение увлечение только «большими» данными ( big data ), собираемыми при помощи API-адресов, и призывает не пренебрегать ценностью традиционных «малых». Мы нашли компромисс между двумя подходами — привлекли «большие» данные, но отказались от их автоматической обработки. Способ интерпретативного чтения каждого твита, учет как «малых», так и «больших» данных, а также работа одновременно с качественным и количественными методами позволили придать количественным исследованиям тщательность качественных. Эта методика, общая для всех глав книги, в которых анализируются интернет-данные (главы 1–5), развивается в данной главе на материале, ранее не затронутом в книге, — на твитах.

Совокупность указанных подходов позволяет не только выделить ведущие дискурсы твиттер-коммуникации, связанной с протестным движением, и увидеть, как именно оппозиция и ее противники пользуются Твиттером, но и продвинуться в понимании ее функций, выяснить, какие механизмы самоорганизации соцсети способны производить и поддерживать, в какой мере они могут участвовать в процессе мобилизации, принятии решений об участии в коллективном действии, прояснить роли, которые Интернет играет в социальном движении в настоящий момент, а также то, как эти роли меняются от одной акции к другой в зависимости от конкретных обстоятельств и с течением времени, чтобы прогнозировать их развитие.

Вместе с тем нам было важно не только подтвердить выводы, сделанные для трех предыдущих массовых акций, но также развить и дополнить их. Поэтому мы прибегли к более детальному дискурс- и контент-анализу и, следовательно, использованию субкатегорий, которые выделялись индуктивно в ходе анализа твитов, а также на основании уже известных классификаций, разработанных другими исследователями интернет-коммуникации390 и неглубокого контент-анализа подвыборки твитов. В результате внутри основных категорий «нейтральные — прооппозиционные — антиоппозиционные» и «идеология — действие — информация — иное» (такие же категории мы использовали в главах 1–4) было выделено 11 субкатегорий, отражающих ведущие дискурсы протестной коммуникации.

Категории для контент-анализа

«Идеология»: твиты, свидетельствующие об идеологической идентичности

К этой категории относились твиты, которые выражали одобрение/неодобрение по отношению к власти, оппозиции, Народному сходу и его участникам, Навальному. Они носили ярко выраженный эмоциональный характер. Эмоции, сопровождающие протест, воспринимаются их участниками как немаловажный фактор391. Что же касается политизированной коммуникации, эмоциональные высказывания важны и интересны тем, что показывают идеологическую идентичность, так как оценка фактов и событий свидетельствует о системе ценностей, а эмоции делают это свидетельство еще более эксплицитным и детальным, добавляя краски, оттенки, нюансы и коннотации симпатиям и антипатиям. Все высказывания такого рода можно разделить на несколько субкатегорий в зависимости от объекта эмоциональной реакции, а также в зависимости от двух основных экстенсионалов «одобрение — неодобрение» («про» — «анти») эмотивно-оценочных отношений.

«Про-»: «-Манежка» — одобрение по отношению к участникам схода

Эти твиты выражали поддержку, благодарность за «гражданскую позицию», восхищение (например, «Испытываю невероятное уважение к вышедшим на улицы Москвы»392), солидарность с участниками митингов («Мурашки от тех, кому не все равно. Спасибо всем за гражданскую позицию. Вместе мы сможем #Манежка» и т. п.).

«Про-»: «-Навальный» — одобрение по отношению к Навальному

В таких твитах высказывались эмоции одобрения (восхищение, поддержка, сочувствие и т. д.) по отношению к Алексею Навальному (например, «#navalny ТЫ ГЕРОЙ!!!»393, «Теперь Навальный — символ протеста в России, однозначно», «Отныне у российской оппозиции есть лидер394 #Навальный»). К этой же группе относились все твиты, которые сопровождались хэштегом «Занавального».

«Анти-»: «-власть» — неодобрение по отношению к политическому режиму

Эти твиты создавали, чтобы передать неодобрение по отношению к Путину, судье Блинову, который вынес приговор Навальному, производным режима в виде избирательности правосудия395, цензуры, пропаганды и ее исполнителей («канделаек»396, «прокремлевских проституток из едра, нашистов и т. п.»); а также в адрес России и ее народа (как откровенных провластных конформистов, так и пассивного большинства), допустивших существование такого режима: «Сегодня мне стыдно за свою страну. #Навальный», «рашка — это дно. это #безысходность!Это полное разочарование! Желаю смерти Царю! #Navalny», «Глупость нашего правительства сопоставима только с безразличием и инертностью нашего народа»397. Многие подчеркивали жестокую абсурдность приговора при помощи аллюзий на произведения Франца Кафки398, подчеркивая приметы разрыва происходящего с реальностью: «Я понимаю, были бы разумные доказательства вины. Но ведь полный абсурд же! Какая разницы, сторонники или критики #Navalny ?! Разум умирает», «Новый остросюжетный боевик-антиутопия — “Судья Блинов: Я — закон.” #Navalny #Навальный»399.