Юлия Ларосса - Семья Эскалант 2 Искупление

- Куда ты? – резко спросил меня Эскалант.

Пытаясь привлечь к себе мое внимание, он взял меня за руку:

- Злата...!

- Спасать нашего Виктора. – Высвободилась я, и продолжила путь уверенным и быстрым шагом.

Эскалант последовал за мной:

- Что ты задумала?

- Я же ответила тебе. Прости, но у меня нет времени на разговоры!- на ходу бросила я, и взялась за дверцу такси.

- Злата, остановись! Ты не в том состоянии, чтобы что-то предпринимать! Нам нужно все обдумать и принять решение…

Я резко повернулась к нему и полной решимости голосом, сказала:

- В этом здании, сейчас умирает мой любимый и твой брат. И у меня нет ни времени, ни желания, оставаться здесь и ждать чудо или... В общем, я иду его спасать. И меня никто не остановит.

Он смотрел на меня взглядом со смесью горести и жалости. Но все же руку отпустил.

Я приехала в дом, где мы жили с Гаспаром. Взяв все свои скопления и драгоценности, а также револьвер, я села обратно в такси.

Когда я назвала следующий адрес, водитель недоверчиво взглянул на меня в зеркало заднего вида. Но я протянула ему немалую сумму за услуги, и он кивнул, тронулся с места.

Ветер рвал мою одежду, обжигал лицо, а мокрый снег ослеплял глаза, но я неустанно пробиралась верхом на Рейне сквозь лесную чащу. Не знаю точно, сколько я так блуждала в поисках проблеска света или звуков людской толпы, двигаясь в указанном мне направлении испуганным молодым конюхом тетушки.

Мельком вспомнила его недоуменный взгляд, когда я ворвалась в конюшню и стала требовать мою лошадь. Все спали, до рассвета было около часа.

Я заставила Рейну идти быстрее. Наконец, моему взору предстали несколько трепещущих на ветру огней костров, и я возликовала, услышав голоса, а потом и звуки гитары. Цыгане! Они расположилась палаточным городком, почти у берега моря.

Никогда не унывающий народ. Вечно кочующий, покрытый опасностью и тайной.

Когда я на коне въехала в цыганский табор, на меня посмотрели сотни черных глаз. Я, на удивление заметила, что мало из них кто спал в это сереющее зимнее утро. Большинство жителей передвижного городка сидели у костров, чем-то были заняты.

Я спешилась, взяла за поводья Рейну и направилась к самому большому и роскошному, по некоторым меркам, шатру-палатке. Я старалась не замечать любопытно-насмешливых взглядов и того, что по мере моего приближения к цели, за мной следовало все больше цыганского народу.

Не переставая дрожать от страха и холода, я продолжала идти к шатру. Но на самом деле мне было плевать на то, что он могли сделать со мной – обидеть, обокрасть, покалечить… Боялась лишь одного – их беспомощности.

Я уже была в нескольких шагах от входа в огромную палатку, когда путь мне перегородил великан со скрещёнными на груди руками и наглой ухмылкой на бородатом лице.

- Куда это мы направляемся? - громыхнул он.

Я чуть вздрогнула и подняла на него глаза, изобразив на своем лице бесстрашие и решимость.

- Мне нужна Марта.

В толпе послышались смешки и пересуды.

- И неужто ждет она тебя в такое время? – насмехался великан.

- Нет, но мне очень нужно с ней поговорить.

Толпа снова зашумела:

- Ух, какая!..

- Наша Марта теперь богачкам нужна!

- Небось, зачаровать кого-то решила!

- Иль со свету сжить!..

- Прошу вас, - не обращая внимания на толпу, я молвила к громиле, – мне нужна её помощь! Она последняя моя надежда.

Великанище открыл, было, рот, но его остановил луч света, мелькнувший на землю через открывшуюся щель тяжелых занавесей шатра:

- Пропусти ее, Баярд! – раздался грубоватый женский голос, и охранник огорченно отступил в сторону.

Сдержав вздох облегчения, я вошла в жилье цыганки.

Моему взору открылось помещение, ярко освещенное свечами и самодельным камином. Внутри сидели несколько человек: один мужчина, играющий на гитаре тихую грустную мелодию, две совсем молоденькие девушки в пестрых нарядах и одна значительно старше их. Я мельком заметила, что вокруг все увешано коврами и мехом, стояла антикварная посуда и мебель. Три женщины сидели, с неприкрытым любопытством взирая на меня. Все они были в ярких безвкусных одеждах и увешаны тяжелыми украшениями.

Одна из них, сидящая в центре, была лет сорока, с длинными темными косами и красивым смуглым лицом. Её черные глаза, казалось, смотрели сквозь меня.

- Раз ты пришла ко мне за помощью, - низким голосом молвила она, закончив изучать меня, – не думаю, что тебе нужно оружие, милая.

Цыган двинулся ко мне, но она остановила его легким движением руки.

Я, пытаясь побороть дрожь в теле, потянулась за револьвером. Мои руки околели от холода и напряжения.

- Мне оно понадобилось, что бы прийти к вам, - молвила я и протянула оружие мужчине.

Черная бровь цыганки метнулась вверх.

- Вот как? Не пускал ревнивый муж?- в её голосе слегка выделялась насмешка. – Иль матушка?

- Нет, - прохрипела я

Марта кивнула на стул рядом с ней и закурила.

Я присела на край сиденья, напряженно выпрямив спину и не зная с чего начать.

- Ну? Неужели тебе понадобилось чар-зелье? – цыганка снова окинула меня взглядом.- Хотя нет, вижу, что у тебя ещё тот задор! Не одного гаджо 1свела с ума, да?- и она мне лукаво подмигнула. - Но что же ты дрожишь! А ну, Эмилио, налей гостье вина, да погорячей!

Я знала, что пить у цыганки-колдуньи было верхом безрассудства, но отказывать ей в проблеске гостеприимства было ещё хуже. Приняв из рук Эмилио чашку с теплым алкоголем, я сделала глоток.

1 Гаджо –– «крас авец » , ц ы ганск ий язык (прим. автора).

Горло слегка обожгло крепчайшее вино и по телу стало разливаться приятное тепло. Я немного успокоилась и начала, наконец, говорить, глядя на улыбающуюся цыганку-королеву, восседавшую, словно на троне среди своих подданных.

- Очень близкого мне человека сегодня отравили ядом… - осторожно, я продолжила. - Его называют «цыганским». Мне нужно противоядие. Знаю, вы уже спасли одного человека. Я готова заплатить любую цену!

Цыгане переглянулись, послышался смешок. Марта же все также молча, взирала на меня, покуривая свою трубку.

- Милая, - наконец задумчиво заговорила она, поблескивая черными глазами – ой, заплутавшая душа у тебя!.. Ой, да, заплутавшая…!

Я недоуменно посмотрела на неё. К чему она взялась меня изучать? Я начинала злиться.

А та, тем временем, поднялась со своего кресла, скинув меха, и расправив плечи. Она стала обходить меня, одна рука на боку, другая с трубкой у лица.

Но тут я вдруг поняла, что она говорила на моем родном языке! А я ей отвечала тем же! Может, это плод моего воображения?

- Совсем одолели тебя мужики… - она не спрашивала, она утверждала. - Один целует, ой, да как же страстно! Другой – любит тебя сильно, прямо больше жизни своей! Но тебе он не к сердцу... Ай да, гожы 1! - засмеялась она, а я сидела в полном ужасе и непонимании.