Кирилл Абдуллаева - Интеллектуальный инсульт

Вот что об этом говорит военный историк, профессор Иерусалимского университета Мартин ван Кревельд92: «Государство теряет свои позиции. Это происходит по нескольким причинам. Во-первых, стали невозможными крупные войны. Ядерное оружие — это лучшее, что произошло с человечеством. Оно не может прекратить все войны, но означает конец самым крупным, кровопролитным, разрушительным. Невозможность крупных войн делает ненужными такие “большие”, как раньше, государства. Ведь больше у них нет задачи воевать с другими государствами, настраивать жителей одной страны против другой. Государство больше не может требовать прежней лояльности, преданности от граждан.

Во-вторых, социальная поддержка со стороны государства во многих странах становится слабее, привлекательность ее для населения снижается. Уровень поддержки, который был полвека назад, сегодня из развитых стран может себе позволить разве что Норвегия, и то только благодаря нефти. Если государство меньше заботится о своих гражданах, почему они должны оставаться верными государству?

В-третьих, нельзя забывать о глобализации. Мы живем в мире транспортных и коммуникационных технологий. Люди постоянно перемещаются между государствами, меняют гражданства и места работы. Возможно, скоро они начнут организовывать свои государства.

В-четвертых, происходит частичный развал системы внутренней безопасности во многих странах. Проблема не только в терроризме: появляется все больше частных силовых структур, которые защищают тех, кто может себе это позволить. Корпорации, добывающие сырье в Африке, отправляют туда чуть ли не собственные армии.

Наконец, во многих странах, особенно в Европе, люди все меньше переживают за судьбу своих государств. Они считают, что государство — это бюрократия, люди потеряли веру в него. Когда-то оно было идеалом. Гегель писал, что государство — это звук шагов бога, идущего по земле. Государство придавало смысл жизни человека, оно дарило людям что-то более важное, чем семья или общество. Но в ответ требовало жертв. В XX веке миллионы людей пожертвовали собой, чтобы государство продолжало жить. Но теперь мало кто хочет рисковать своей жизнью ради государства. В лучшем случае про государство говорят как про неизбежное зло, а в худшем считается, что это шайка воров, набивающая свои карманы».

Подобная ситуация чрезвычайно опасна для современных политических элит, так как меняет парадигму распределения ценностей. Следствием станет смена элит, которые не успеют адаптироваться к новой реальности. Так произошло с аристократами второй половины XVIII–XIX веков, многие из которых, отказываясь принимать угрозы промышленной революции, закончили жизнь в абсолютной нищете или стали жертвами политических перемен в обществе. И сегодня «политтехнология индустриальной эпохи для новой цивилизации, обретающей форму у нас на глазах, устарела. Наша политика свое отжила»93, — предупреждает американский философ и социолог Элвин Тоффлер.

Должно ли нас волновать будущее этих «невостребованных обществом» правительств? Безусловно, да, так как качество нашей жизни зависит от того, какой способ изменить ситуацию и удержать целостность государств будет выбран.

Самый страшный сценарий — инициирование войн: любые катаклизмы и опасности делают понятной необходимость государственной машины. Не случайно именно в периоды обострения международных отношений вырастают рейтинги доверия президентам и правительствам, а также индексы удовлетворенности государством. К тому же разобщенные люди легко становятся жертвой любой внешней агрессии. Впрочем, войны XXI века — это столкновение не столько людей, сколько социальных парадигм и инфраструктур. Интеллектуальные войны: информационные, экономические — будут доминировать над театром военных действий с участием солдат и военной техники.

Пытаясь удержать контроль, власть будет увеличивать вмешательство в личную жизнь граждан, оправдывая активное использование технологий (прослушка, видеонаблюдение, отслеживание маршрутов и т. д.) возможными террористическими угрозами.

Есть и другие варианты удержания власти. Например, эксплуатировать природную харизму лидера — вариант ненадежный, так как зависит от одного человека. Или пытаться через все каналы связи, в том числе и «цифру», достучаться до населения. Однако в современном мире не работает старый принцип: чем больше вы рассказываете про свою работу, тем лучше.

Единственный выход — система реально эффективных коммуникаций, учитывающих не просто разные целевые аудитории, но и те изменения, которые произошли с каждой из этих аудиторий под влиянием цифровых технологий.

Впрочем, все эти прогнозы о будущем правительств актуальны лишь на ближайшие тридцать лет. Когда большинство людей сделают выбор в пользу чипов, власть будет сосредоточена уже в руках не правительств, а компаний, обеспечивающих жизнедеятельность своих клиентов.

Частное общество

Разительные перемены в системе образования плюс интеллектуальный инсульт с условно-добровольной чипизацией значительной части населения не просто увеличат классовое расслоение. Они, как мы уже говорили, поделят людей на касты. Разница между качеством жизни человека и биоробота будет примерно такой же, как в XVIII–XIX веках между жизнью белых рабовладельцев на юге США и чернокожих невольников, привезенных из Африки для работы на их плантациях. Никаких прав, никаких возможностей принимать независимые решения, никаких шансов изменить качество жизни, не преступая закон.

Слова об 1% населения планеты, управляющем 48% всех богатств мира, сегодня не вызывающие ни у кого сомнений, обретут абсолютный смысл. Новый класс «Бобо», описанный Дэвидом Бруксом, будет еще активнее наслаждаться жизнью, ключевыми ценностями в его мире по-прежнему останутся семья и отношения с близкими. Ну, а остальные, как герои британского сериала «Черное зеркало» (режиссеры Отто Баферст, Эрос Лин, Брайан Уэлш), будут крутить педали, вырабатывая электричество и пытаясь заработать на новую обувь своему аватару.

Технологии сменят элиты. Такой исторический опыт можно назвать традиционным. Во все времена миром правят те, кто владеет ключевыми ценностями. Тысячу лет назад главной ценностью для людей была еда, поэтому правящим классом стала аристократия, контролирующая земли. Двести лет назад в результате изобретения электричества и возникновения промышленности новый класс — владельцы заводов — отвоевали мир у аристократии. Индустриальная революция сделала лидером в рейтинге ценностей различные устройства: станки, автомобили, поезда. И если раньше финансовые потоки контролировала аграрная экономика, то отныне преимущества появились у промышленности, превосходившей сельское хозяйство по скорости и масштабу оборотов.