Эйми Картер - Испытание для Богини

Крепко вцепившись в руль одной рукой, другой я потянулась к маме, тщетно пытаясь забыть обо всем произошедшем за последние пять минут.

***

Потолок в моей спальне сильно протекал. Агент по недвижимости, который за глаза продал нам дом, поклялся, что тот в хорошем состоянии, однако, судя по всему, этот козел солгал. Сразу же после приезда я разобрала необходимые для сна вещи, не забыв и про горшок для капающей воды. Вещей с нами было не много, лишь то, что могло уместиться в багажнике нашей машины, а дешевую мебель я заказала еще до приезда.

Мама... Даже если бы она не умирала, уверена, я бы все равно была несчастна здесь. Соседний дом находился в миле от нас, вокруг пахло природой, и никто не позаботился о доставке пиццы в таком маленьком городке как Эдем.

Нет, маленький, это еще мягко сказано. Его даже не было на карте, которой я пользовалась, чтобы добраться сюда. Центральная улица находилась далеко, а в магазинах здесь можно было приобрести либо продукты, либо антиквариат. Во всем Эдеме не было ни единого бутика с одеждой или хотя бы места, где продавалось что-то достойное, что можно было носить. Также, вопреки всем моим ожиданиям, я не нашла ни «Макдональдса», ни пиццерии, ни «Тако Белл» — ничего. Всю культурную программу в этом городе составляли устаревшая столовая и лавочка «Мом и Поп», продающая конфеты на развес.

— Тебе нравится?

Мама свернулась калачиком в кресле-качалке у кровати, подложив под голову свою любимую подушку. Та была настолько потрепанной, что я даже не могла сказать, какого цвета она была изначально. Зато эта самая подушка пережила четыре года лежания в больнице и процедур химиотерапии. Несмотря на все трудности.

— Дом? Ага, — соврала я, застилая маме кровать. — Такой… милый.

Она улыбнулась, и я почувствовала ее взгляд на себе.

— Ты быстро привыкнешь, — заверила она меня. — Может, даже захочешь остаться здесь... когда меня не станет.

Я поджала губы, отказываясь как-либо на это отвечать. Нашим негласным правилом было не обсуждать, что будет после ее смерти.

— Кейт, — нежно позвала мама, и кресло скрипнуло, когда она встала. А я автоматически подняла взгляд, готовая кинуться вперед при любых признаках падения. — Когда-нибудь нам нужно будет об этом поговорить.

Следя за ней уголком глаза, я потянула за простыню и положила сверху плотное одеяло, за которым последовали подушки.

— Не сейчас, — я отодвинулась, чтобы мама могла прилечь. Двигалась она медленно, мучительно, и я отвела взгляд, не желая смотреть на ее боль. — Еще рано.

Приняв удобное положение, она подняла на меня свои уставшие и покрасневшие глаза.

— Но в ближайшее время, пожалуйста, — мягко попросила она.

Я сглотнула, но не ответила. Жизнь без нее была неминуемой, и чем меньше я об этом думала, тем лучше.

— Завтра утром придет сиделка, — я поцеловала маму в лоб. — Я проверю, чтобы она знала все, что нужно делать, прежде чем пойду в школу.

— Почему бы тебе не остаться со мной сегодня? — неожиданно спросила мама, похлопывая по пустому месту на кровати. — Составь мне компанию.

— Тебе нужно отдохнуть, — ответила я, замешкав.

Она провела холодными пальцами по моей щеке.

— С тобой у меня лучше получится.

Искушение свернуться рядом с ней, как в детстве, было непреодолимым. Каждый раз, когда я уходила от нее, то гадала, не был ли это последний раз, когда я видела ее живой. Но сегодня я позволю себе избежать этой боли.

— Конечно.

Я устроилась рядом, убедившись, что оставила ей достаточно одеяла, когда прикрывала свои ноги. Будучи уверенной, что она в тепле, я обняла маму и вдохнула знакомый запах. Даже после многих лет в больнице, от нее все еще пахло яблоками и фрезиями. Она уткнулась мне в макушку, и я закрыла глаза прежде, чем они начали увлажняться.

— Люблю тебя, — прошептала я, желая крепко обнять ее, но зная, что тело матери не выдержит таких объятий.

— Я тоже люблю тебя, Кейт, — тихо ответила она. — Клянусь, утром я буду здесь.

Как бы мне ни хотелось, я знала, что это обещание она не сможет держать вечно.

***

В эту ночь мои кошмары были полны красноглазых коров, кровавых рек и воды, стеной поднимавшейся вокруг меня. Я проснулась от нехватки воздуха и тут же отбросила от себя одеяло, вытирая со лба пот. Вставая с кровати, я оглянулась на маму, боясь ее разбудить, но она крепко спала.

Хоть мне и не спалось, позволить себе выходной в первый же учебный день я не могла. Эдемская школа являла собой кирпичное здание, больше похожее на сарай. Школьников здесь едва хватало, чтобы заполнить ее, не то что сохранить в рабочем состоянии. Перевестись в нее было маминой идеей — после того, как я пропустила десятый класс, чтобы заботиться о ней, она решительно настроилась сделать все, чтобы я окончила обучение.

Я заехала на парковку через две минуты после первого звонка. Утром мамино состояние резко ухудшилось, а сиделке — пухлой женщине по имени София — я пока не доверяла. Не то чтобы в ней было что-то конкретно смущающее, но последние четыре года я провела в заботе о матери, и считала, что никто другой не способен сделать мою работу правильно. Я чуть не осталась с ней дома, но мама настояла, чтобы я пошла. Хоть день начался плохо, я была уверена, что к концу он станет еще хуже.

По крайней мере, я была не одинока на дорожке позора через парковку. На полпути к зданию я заметила парня, следующего за мной. Уверена, он был недостаточно взрослым, чтобы иметь водительские права, а его светлые волосы торчали во все стороны, как и его огромные уши. Судя по веселому выражению лица, ему было плевать, что он опоздал.

Парень кинулся вперед, чтобы успеть к дверям раньше меня и, к моему удивлению, придержал их открытыми. Я не могла вспомнить ребят из своей предыдущей школы, которые бы так поступали.

— После вас, мадемуазель, — учтиво произнес он.

Мадмуазель? Я опустила глаза, чтобы он не заметил мое лицо. Не стоит грубить в первый же день.

— Спасибо, — пробормотала я, заходя внутрь и ускоряя шаг. Но парень был выше меня и сумел быстро догнать. К моему ужасу, вместо того чтобы пройти мимо, он замедлился, чтобы мы шли вместе.

— Мы знакомы?

Боже. Неужели он ждал от меня ответа? К счастью, нет, поскольку он даже не дал мне на него времени.

— Я тебя не знаю, — категорично сказал парень.

Блестяще подмечено, Эйнштейн.

— Но я должен тебя знать, — продолжил он и прямо перед офисом остановился, преграждая мне путь. Протянув руку, парень посмотрел на меня с ожиданием.

— Я — Джеймс, — представился он, и я наконец смогла рассмотреть его лицо. Детское, слегка наивное, но черты были более резкими и зрелыми, чем я ожидала. — Джеймс Макдаффи. Только засмейся, и я тебя возненавижу, — добавил он со всей серьезностью в голосе.