Suvor - Unknown

- Значит, оно… чем бы оно ни было… не входило в лагерь? – спросил Ричард.

Джонни игнорирует его. Он начинает ходить по кругу, все расширяя и расширяя его, и нетерпеливо отодвигая всех, кто попадается ему на пути. Здесь нет голой земли, только трава, и никаких отпечатков ног и лап животных, которые могли бы дать какую-то подсказку.

- Он заступил на дежурство в два часа ночи, а я отправился спать. Огонь почти погас, значит, поленья не добавляли уже несколько часов. Зачем он бросил его? Зачем вышел из лагеря? – Он осмотрелся вокруг. – А где винтовка?

- Вот она, - отвечает мистер Мацунага, указывая на круг из камней, где сейчас затухал костер. – Я вижу ее, она лежит на земле.

- Он просто оставил ее там? – недоумевает Ричард. – Он ушел от костра и бродил в темноте без оружия? Зачем Кларенсу так поступать?

- Он бы так не поступил, - тихо и холодно отвечает Джонни.

Он снова ходит по кругу, осматривая траву. Находит обрывки ткани и обуви, но небольшие. Он двигается дальше в направлении реки. Внезапно он падает на колени, и я могу видеть лишь его светловолосую голову над травой. Его неподвижность приводит нас в замешательство. Никому не хочется выяснять, но что он сейчас смотрит; мы уже видели более чем достаточно. Но его молчание словно сила гравитации, притягивающая меня к нему.

Он поднимает на меня глаза.

- Гиены.

- Откуда Вы знаете, что это сделали они?

Он показывает на сероватые комки на земле.

- Это помет пятнистой гиены. Видите в нем шерсть животных и частички костей?

- О, Боже. Это же не его?

- Нет, этому помету уже несколько дней. Но мы знаем, что здесь есть гиены. – Он показывает на оторванный клочок окровавленной ткани. – И они нашли его.

- Но я считала, что гиены всего лишь падальщики.

- Я не могу утверждать, что это они его убили. Но думаю, ясно, что они его ели.

- От него осталось так немного, - бормочу я, глядя на обрывки ткани. – Словно он просто… исчез.

- Падальщики ничем не брезгуют, после них ничего не остается. Вероятно, его останки они утащили в свое логово. Не понимаю, почему Кларенс погиб, не издав не единого звука. Почему я не слышал, как его убивают.

Джонни все еще сидит возле серых комочков экскрементов, но его глаза изучают местность, подмечая то, о чем я даже не подозреваю. Его неподвижность обескураживает меня; он, как никто из моих знакомых находится в гармонии с окружающим миром, кажется его частью, пустившей корни в этой земле словно деревья и тихонько колышущаяся трава. Он совсем не похож на Ричарда, чья извечная неудовлетворенность жизнью заставляет его разыскивать в Интернете квартиру получше, место для отпуска получше, возможно даже девушку получше. Ричард не знает, чего он хочет и где его место, в отличие от Джонни. Джонни, продолжительное молчание которого заставляет меня желать вставить какой-нибудь бессмысленный комментарий, словно моим долгом является поддержание разговора. Но это исключительно мой собственный дискомфорт, о котором и не подозревает Джонни.

Он спокойно произносит:

- Мы должны собрать все, что сможем отыскать.

- Вы имеете в виду… Кларенса?

- Ради его семьи. Они захотят его похоронить. Им нужно нечто материальное, что они смогут оплакать.

Я в ужасе смотрю вниз на окровавленный клочок одежды. Я не хочу к нему прикасаться и, уж конечно, не хочу собирать эти обглоданные кусочки костей и волос. Но я киваю и произношу:

- Я Вам помогу. Мы можем использовать мешковину из грузовика.

Он поднимается и смотрит на меня.

- Вы не такая, как остальные.

- О чем Вы?

- Вы же даже не хотели сюда приезжать. В буш.

Я обхватываю себя руками.

- Нет. Это была идея Ричарда для отпуска.

- А ваша идея для отпуска?

- С горячим душем. С унитазами, возможно, с массажем. Но вот я тут, как обычно не умею отказать мужчине.

- Вы молодчина, Милли. Вы же это знаете, верно? – Он смотрит вдаль и произносит так тихо, что я едва могу расслышать его слова. – Он Вас не заслуживает.

Интересно, должна ли я была это услышать. Или, возможно, он провел так много времени в буше, что периодически разговаривает сам с собой, потому что обычно никто не может его услышать. Я стараюсь прочитать ответ по его лицу, но он наклоняется, чтобы что-то подобрать. Когда он снова выпрямляется, то держит это в руке.

Кость.

- Как вы все понимаете, эта экспедиция подошла к концу, - говорит Джонни. – Мне нужно, чтобы все собрали вещи, чтобы мы смогли в полдень разбить лагерь и выйти на нашу дорогу.

- На какую нашу дорогу? – спрашивает Ричард. – Самолет вернется на взлетно-посадочную площадку только на следующей неделе.

Джонни собрал нас возле остывшего костра, чтобы сообщить нам о том, как мы поступим. Я смотрю на остальных членов нашей сафари-группы, на туристов, которые жаждали приключений в дикой природе и получили даже больше того, на что рассчитывали. Настоящее убийство, мертвеца. Не совсем те веселые острые ощущения, которые ожидаешь, просматривая телепрограммы о природе. Вместо этого мы получили печальный мешок с небольшим количеством костей, лоскутов одежды и обрывков кожи головы: все останки нашего следопыта Кларенса, что мы смогли разыскать. Остальная его часть, говорит Джонни, потеряна навсегда. Вот как все происходит в буше, где каждое существо, родившееся здесь, в конечном итоге будет съедено, переварено и переработано в помет, в почву, в траву. А затем вырастет и переродится в другое животное. В принципе, это кажется прекрасным, но когда вы сталкиваетесь лицом к лицу с суровой реальностью в виде мешка с костями Кларенса, то понимаете, что цикл жизни является и циклом смерти. Мы здесь, чтобы есть и быть съеденными, и мы не являемся ничем, кроме мяса. Теперь нас осталось восемь, мясо на косточке, окруженное хищниками.

- Если мы сейчас вернемся на взлетно-посадочную полосу, - говорит Ричард, - то нам придется просто сидеть и несколько дней ждать самолета. Чем это лучше нежели продолжить поездку, как и было запланировано?

- Я не поведу вас еще глубже в буш, - отвечает Джонни.

- А что насчет радио? – спрашивает Вивиан. – Вы могли бы связаться с пилотом, чтобы он забрал нас пораньше.

Джонни качает головой.

- Мы сейчас вне зоны радиопокрытия. С ним никак нельзя связаться до тех пор, пока мы не вернемся к взлетно-посадочной площадке, а это три дня езды на запад. Вот почему мы направимся не туда, а на восток. Два дня интенсивной езды без остановок для осмотра достопримечательностей, и мы доедем до одной из охотничьих хижин. Там есть телефон и дорога. Я доставлю вас назад в Маун.

- Зачем? – спрашивает Ричард. – Не хочется показаться черствым, но Кларенсу мы никак не поможем. Не вижу смысла мчаться назад.

- Вам сделают возврат, мистер Ренвик.