Виктория Угрюмова - Кахатанна. Тетралогия (СИ)

Никогда и никому не смогут рассказать братья об этом потрясающем путешествии. Драконоподобный конь Траэтаоны ведет их через миры — иначе как объяснить сменяющие друг друга ежеминутно лето и зиму, день и ночь, зной и ливень. Меняются вокруг цвета, запахи, тело чувствует то адский жар, то смертельный холод. А когда голова у воинов начинает идти кругом и ноги подкашиваются (но они молчат, потому что воины не жалуются на трудности), Траэтаона приводит их к хижине, сложенной из массивных валунов.

Камни закопчены и покрыты мхом, земля перед хижиной утоптана и опалена огнем. Дверей в этом жилище нет, и сквозь входное отверстие видны вспышки пламени. А грохот, доносящийся из кузницы Курдалагона, может оглушить обычного человека.

Братья бледнеют, но только шире расставляют ноги и крепче упираются ими в землю. Они не умеют бояться смерти, опасностей или боли. Единственное, чего они страшатся по‑настоящему, это потерять свою богиню и прожить жизнь зря, не подарив возлюбленной всей своей души.

А еще их удивляет обиталище бога. Сами они всегда представляли дом Курдалагона как дворец — весь из золота и драгоценных камней. Они ожидали увидеть сверкание алмазов и блеск благородных металлов, они были готовы встретиться лицом к лицу с подавляющей роскошью и богатством. И их радует, что они ошиблись. За один короткий миг созерцания божественный кузнец становится им ближе и понятнее. Такого бога они способны уважать и любить. Братья не замечают, как одобрительно улыбается их мыслям Вечный Воин.

И ладно, что не замечают…

— Я пришел, Кузнец! — весело кричит Траэтаона, и люди поражаются тому, какой веселый и молодой голос у грозного бога.

— Здравствуй тогда, — доносится из кузницы громоподобный рокот, и Курдалагон появляется на пороге.

Он похож на глыбастую скалу — смуглый и белозубый, с пышной смоляной бородой по пояс. На могучие руки, напоминающие кряжистые дубовые стволы, надеты золотые браслеты невиданной красоты. Мускулистый торс затянут металлическим поясом. Ноги его босы. Бог‑кузнец по пояс обнажен — на нем только кожаные штаны и передник. Длинные вьющиеся волосы падают буйными прядями, и на них надет золотой обруч, украшенный драгоценными камнями, которые вспыхивают каплями солнечного света. В громадных ручищах он держит исполинский молот.

— А это что за молодцы? — спрашивает он.

— Это две души, которые мы искали, — отвечает Траэтаона, спешиваясь.

— Воины? — спрашивает Кузнец. — Настоящие?

Такахай и Тайяскарон вспыхивают от гнева. Еще никто не сомневался в их воинской доблести и силе. И плевать на то, что перед ними стоит бог. Издав тихое рычание, старший брат приближается к Курдалагону.

— Ты смотри, он разгневался! — грохочет исполин. — Это хорошо. Это очень хорошо, воин. А теперь скажи мне, брат, эти люди знают, чего мы от них хотим?

— Еще нет, — говорит Вечный Воин. — Но зато эти люди прекрасно знают, чего они хотят от нас. И должен тебе сказать, брат, что это почти одно и то же.

Смертные переглядываются. Короткий разговор двух богов смущает их умы. Они не боятся, но недоумевают. Наконец Такахай решается:

— Мы не отступим от своего слова, мы готовы отдать за Интагейя Сангасойю и жизни, и души наши. Но скажи, что делать.

— Сейчас, — откликается Траэтаона.

И Курдалагон приглашает всех следовать за собой. С обратной стороны хижины стоит на открытом воздухе, в сени могучих деревьев, длинный дубовый стол. Он потемнел от времени и весь иссечен, он хранит следы многих пиров — бессмертные любят пить мед со своим братом‑кузнецом.

Двое людей и двое богов усаживаются за него, и Курдалагон выставляет бочонок с хмельным напитком и четыре громадных золотых кубка.

— Выпьем за успех, — предлагает Траэтаона.

Люди редко удостаиваются такой чести, и Такахай и Тайяскарон с радостью принимают приглашение Вечного Воина. Они пьют и оглядываются по сторонам. Место, где живет божественный кузнец, изумляет их с каждой минутой все сильнее. Поначалу им кажется, что их собственная страна — Сонандан — куда красочнее и диковиннее, и немудрено: ведь она связана с обожаемой Богиней Истины. Но постепенно выясняется, что здесь все не так уж и обычно, как кажется на первый взгляд.

* * *

Они находятся в мире вечного рассвета, потому что божественный кузнец любит работать на восходе солнца. Прямо перед ними расстилается девственно‑зеленый луг, на котором пасутся белоснежные быки. За лугом — дубрава, кроны деревьев вызолочены лучами восходящего светила. Розовые и золотые взлохмаченные облака мчатся по зелено‑голубому небу, как скакуны бессмертных властителей Арнемвенда. Звонко поет ручей, дающий прохладу и живительную влагу, и серебряными тенями мечется в нем быстрая форель. Сиреневые холмы возносятся к облакам, их крутые склоны покрыты коврами нежных цветов. А в высоком небе парят могучие, гордые птицы.

— Как здесь хорошо, — говорит Тайяскарон. — Почти как в Сонандане. Странно — я думал, здесь должен быть неприступный замок или пышный дворец и полные подземелья твоих сокровищ, Кузнец.

— Зачем мне то, что я и сам могу создать? — спрашивает его Курдалагон, прихлебывая из кубка. — Мне дорого то, что живет без меня, рождается, растет и хорошеет по своим собственным законам. Вот попробуйте здешнего ветра, он пьянит, как молодое вино. Его подарил мне мой брат, Астерион.

Такахай и Тайяскарон были в свите Кахатанны, когда ее навещал Бог Ветров Астерион. Легконогий и быстрый, в плаще, сотканном из тумана, он прибыл к ней в гости всего на день. Сама его суть была такой же подвижной и непоседливой, как подвластная ему стихия. И он просто не в состоянии был долго оставаться на одном месте. Оба воина помнят, как стремительной птицей Астерион порхал по парку, веселясь и радуясь уже тому, что просто существует на свете. На прощание он оставил Сонандану теплый, ласковый и нежный ветер, чтобы тот в его отсутствие оберегал Интагейя Сангасойю.

Некоторое время они просто пьют, словно старые друзья собрались посидеть вместе и повспоминать былое. Однако вскоре бог‑кузнец приступает к существу дела:

— Думаю, нужно объяснить вам, воины, для чего вас привели сюда. У нашей возлюбленной богини скоро день рождения. И мы долго решали, что за подарок ей преподнести. Согласитесь, что нелепо давать всемогущей то, что она может дать себе и сама. Зачем ей еще сокровища? Что ей обычные подношения? Наш подарок должен остаться с ней на всю жизнь. Я говорю так потому что бесконечно люблю эту девочку и хочу сделать ей сюрприз, какого не делал еще никому. Мы с Траэтаоной посвящаем вас в эту тайну только потому, что любовь, которую вы испытываете к Кахатанне, настолько сильна, что видна даже нам, суровым и грубым воинам.