Виктория Угрюмова - Кахатанна. Тетралогия (СИ)

Второй слуга, озадаченный верховным жрецом на предмет холодного эля, побрел на кухню, бормоча под нос:

— У нас эля в глаза никто не видывал, где я ему отыщу это пойло?

Повар оказался сообразительнее и снабдил посланца огромным количеством напитков, отрядив вместе с ним маленькую армию поварят и кухонных слуг с подносами и подносиками, кувшинами и кувшинчиками, блюдами и блюдцами, а также предметами, названий которым в человеческом языке нет, а есть только в языке поваров, который, как известно, на несколько порядков сложнее и изысканнее.

Варвар благосклонно отнесся к тому, что элем гостеприимный жрец поименовал без разбору все прохладительные и горячительные напитки подряд. И поглощал предложенное в необозримых количествах.

— Совет нужен, — сказал он в перерыве между двумя выпитыми кувшинами, вытирая бороду ладонью. — Мы мудрые и великие воины, но и нам бывают нужны советы. Я пошел в храм, к жене.

Нингишзида поперхнулся.

— Великой Кахатанны нет, — сказал он. — А главное, у нее нет и не может быть смертного мужа.

— Она меня не полюбила, — печально признал варвар. — А я выгнал всех своих жен. Я дом новый отобрал, вот у этого. — Он ткнул пальцем в своего спутника. — Ей понравится.

Затем огляделся и признал:

— Тут красивее. Ладно, я тут останусь.

Возможное пребывание трикстерского рыжего вождя в качестве мужа богини на территории Храма Истины так потрясло Нингишзиду, что смешная сторона события полностью от него ускользнула. Зато возможные проблемы вызвали лихорадочный и тревожный блеск в его глазах. К великому облегчению верховного жреца, мудрый Тхагаледжа решил взять на себя эту задачу и прислал нескольких вельмож, дабы они сопроводили варвара в его летнюю резиденцию.

Трикстеры грузно затопали в указанном направлении, крепко вцепившись своими лапищами в серебряные кувшины с тончайшими винами. Они прямо на ходу опрокидывали их содержимое себе в глотку, а опустевший сосуд совали в руки немного растерянным слугам. Впрочем, все очень скоро признали варваров забавными, но не злобными.

Правитель Сонандана принял трикстерского вождя довольно благосклонно.

— И все же, могучий Маннагарт, что привело тебя в Храм Истины? Ты же понимаешь, что богиня не может быть твоей женой.

— Она была бы самой хорошей женой, — насупился великан. — Умная и догадливая. Не то что эти коровы, у‑у‑у… Беда у нас. На болотах мертвецы объявились, сарвохов доедают. Если сарвохов едят, нам туго придется. Война, говорят, будет.

— Кто говорит о войне? — спросил Тхагаледжа, невольно заинтересовавшись.

— Колдун говорит: «Жена твоя, Маннагарт, воевать будет с большим злом». Большое зло сидит в норе, заваленное огромным камнем. А найдутся те, кто камень откатит в сторону, и большое зло полезет на свет. И тогда моя жена встанет у него на пути. — Варвар задумчиво пожевал кончик своей толстой косы. — Когда женщины воюют, мужчине стыдно сидеть дома и нянчить детей… Моя жена — хороший воин: она отобрала руки у Энке и много чего еще отобрала у других.

— Сердце у Маннагарта, — вставил один из спутников вождя, за что получил крепкую затрещину.

— Зло везде. Когда полезет наружу, будет поздно, — забубнил дальше рыжий. — Пришел воевать сейчас, пока не поздно. Пришел спросить, куда вести воинов.

Тхагаледжа смотрел, слушал и… восхищался. Грубые, тупые, необразованные варвары, ставшие мишенью и источником огромного количества шуток и анекдотов, оказались по‑детски чисты. И присутствие зла почувствовали гораздо быстрее, нежели многие цивилизованные народы.

— Великая Кахатанна, — произнес он вслух, — делает все, чтобы камень от норы никто не смог откатить. Надеемся, что и войны не будет.

— Колдун сказал, будет, — стоял на своем Маннагарт. — Воинам долго идти. Куда приводить скажешь?

— Если начнется война, то главная битва будет здесь. — Правитель подумал, что негоже отказываться от возможных союзников, мало ли что может случиться?

— Ну, — сказал Маннагарт, поднимаясь, — тогда нам пора. Воинов соберем и вернемся. Каэтане скажите, муж приходил, два дома теперь есть, надо будет, третий — отберу. Ей понравится.

— Скажу, — заверил его Тхагаледжа, стараясь не расхохотаться в присутствии этого чудного жениха великой богини.

Он не удержался и вышел проводить вождя Маннагарта — честь, которую не оказывал ни наместникам, ни многим и многим знатнейшим вельможам. Но он не думал о чести. Он смотрел, как увешанные побрякушками увальни в меховых шапках, пыхтя и отдуваясь, плавясь на жаре, приторочили наспех собранные все тем же сообразительным поваром припасы в мешках к седлам своих диковинных скакунов; выслушал их отказ остаться хотя бы заночевать и долго глядел вслед этим невероятным воинам, собравшимся спасать мир на такой странный лад.

Он чувствовал себя так, словно уезжал кто‑то близкий и дорогой, а не неотесанные чурбаны, известные на весь Вард своей жестокостью.

По аллее спешил обеспокоенный Нингишзида. Завидев своего повелителя еще издалека, он ускорил шаг и вот уже стоит рядом, внимательно вглядываясь в глаза Тхагаледжи.

— Как вам эти гости, владыка?

— Ах, Нингишзида, я уже ничего не понимаю в этой жизни. Нам помогают Боги Смерти и жуткие варвары, а просвещенные, умные и тонкие люди либо равнодушны, либо находятся на противоположной стороне. Он пришел сказать, что приведет войска. И что отберет третий дом у своих подданных, чтобы угодить нашей дорогой Каэ. Вы что‑нибудь понимаете?

— Боюсь, что нет, повелитель. Зато другие разобрались моментально. Наш придворный летописец уже озаглавил новый раздел своей книги оригинально и с изюминкой: «Трикстеры в Храме Истины».

— Пусть его пишет, — вяло согласился Тхагаледжа. — Это ведь не худшее, что могло случиться в мире…

* * *

Пройдя несколько шагов в сопротивляющейся материи, из которой была соткана иллюзия камня, Каэ, ведущая за собой хранителя Банбери, наконец выбралась в просторный подземный ход. Здесь было тускло и нереально — ни темно, ни светло. Но идти можно. Со сводов, как и во всякой уважающей себя пещере, капала вода; что‑то шуршало и шелестело.

Перстень на ее безымянном пальце пульсировал так, что вся рука невольно дергалась.

— Неужели Арлон здесь спрятал талисман? — осипшим голосом спросил барон Вентоттен. — Ведь его не найдешь, даже если поседеешь от поисков.

— В этом вся суть, — рассмеялась она. — А какой смысл прятать там, где может отыскать кто угодно?

— Резонно, — вроде бы согласился барон, но тон у него был по‑прежнему неуверенный.

— Главное, чтобы здесь не было никаких неожиданностей. — Каэ вытащила оба клинка из ножен и вся подобралась. Что‑то такое ей показалось, крайне смутное.