Виктория Угрюмова - Кахатанна. Тетралогия (СИ)

Жрец неодобрительно на него покосился, но промолчал.

— Способно, способно, — хором заверили ингевона Эйя и Габия. — Указания давать способен кто угодно.

Такого неуважения к божественной персоне старый ийя вынести не мог.

— Не говори столь опрометчиво, — обратился он в пространство между близнецами. — Барахой был грозным богом, и, если он не правит миром, это не значит, что он в нем невластен. Из всех божеств, нам известных, только он, если пожелает, сможет остановить Новых богов.

Бордонкай первым достиг верхней площадки, в два огромных шага пересек ее и отворил двери храма. Эйя и Габия вбежали следом. И туда же двинулись оба жреца. Джангарай и Ловалонга, переглянувшись, остались у входа с обнаженными мечами.

Каэтану они нашли мирно спящей в глубине храма, у самого алтаря. Она ровно и глубоко дышала, на лице ее розовел румянец, а губы смягчала мечтательная улыбка — никто не сказал бы, что именно Каэ преодолела такое огромное расстояние и участвовала в одной из самых великих битв.

Один из стариков наклонился, и осторожно потряс ее за плечо. Каэтана заворочалась, недовольно забормотала, пытаясь устроиться поудобнее и ухнуть в еще более сладкий и глубокий сон, но каменные плиты действительно были не самым лучшим ложем, поэтому она открыла глаза и приподнялась на локтях. Прямо над собой она увидела встревоженные лица троих своих друзей и двоих ийя, приготовившихся слушать рассказы о ее снах и толковать их.

— Всю ночь не спала, — заявила Каэ. — Хочу спать.

Жрецы переглянулись.

— Тебе ничего не приснилось, госпожа?

— Нет, заснула под утро как убитая. Шутка ли — а‑всю ночь разговаривать с настоятелем.

— С кем? — оторопело переспросил ийя.

— Или с главным жрецом… Как он правильно называется?

— С каким главным жрецом? — с бесконечным терпением допытывались предсказатели.

Лицо Бордонкая приняло нежное выражение волкодава, у которого пытаются отобрать заветную косточку. Он решил, что ночью в храме Каэтане кто‑то угрожал.

— Невысокий человек, — незамедлительно ответила она, усаживаясь и потягиваясь. — Лицо странное, потому что запомнить его нет никакой возможности, все время уплывает из‑под взгляда, даже если смотреть прямо на него. А вот глаза удивительные, божественные глаза…

Каэтана огляделась:

— А где остальные?

— Ловалонга и Джангарай стерегут вход на случай всяких неожиданностей, — ответил Эйя.

— А Воршуд?

Близнецы переглянулись с Бордонкаем.

— Вот дух нечистый… Действительно, куда же он делся?

— Может, библиотеку осматривает? — неуверенно предположил исполин. — Все‑таки мечта почти сбылась. Он же у нас не лесной и не городской, а библиотечный.

— Да, и не вижу причин говорить это таким пренебрежительным тоном, — послышался тонкий голосок альва откуда‑то справа, из‑за колонн.

Все обернулись в ту сторону. Альв вышел на освещенный тонким лучом, падавшим из отверстия в крыше, пятачок в таком виде, что все рассмеялись. Даже сдержанные жрецы позволили себе скупо улыбнуться. Воршуд с ног до головы был покрыт пылью и паутиной, которую, казалось, собрал у всех пауков Варда.

— Не вижу ничего смешного, — моментально насупился маленький человечек. — Это не вам, гладкокожим, — умылся, и все. Меня теперь как отскребать — ума не приложу. Щеткой, что ли?

— Ты где был? — строго спросила Габия, насмеявшись вволю.

— В библиотеке. Потом, знаете ли, опять спешка начнётся — все по коням и айда куда‑нибудь дальше. Я эту нашу горькую планиду уже наизусть выучил — вот и решил воспользоваться моментом. Пока госпожа беседовала себе о том о сем с приятным мужчиной, я прорвался в хранилище. Они на меня внимания не обратили. Кстати, если меня спросят, то я так и скажу, что зрелый мужчина, — это не шалопай какой‑нибудь. И он лично мне очень приглянулся. А куда потом делся, я не видел,

Ийя опустились на каменный пол около Каэтаны, отложив в сторону рукописи и свитки.

— Вы можете подробно рассказать о своей ночной беседе? Она вам не приснилась?

— Что значит — приснилась? — возмутился альв. — Я же своими ушами слышал и видел, как они говорили!

— Видел тоже ушами? — съязвил Эйя.

— Вот уж кто молчал бы, — огрызнулся альв.

— Все споры на потом, — попросила Каэ и повернулась к предсказателям императора: — Я понимаю, что вы не знаете о человеке, который мог бы находиться сегодня ночью в храме. Вы не ожидали его появления?

Те выдержали довольно долгую паузу, но все же решились:

— Надеялись, госпожа. Но думали, что он явится вам во сне. То, что он почтил вас своим личным присутствием, многое меняет. Он сказал что‑нибудь важное?

— Он посоветовал идти в Запретные земли и искать Безымянный храм, где якобы отвечают на незаданные вопросы. Вам это о чем‑нибудь говорит?

— Говорит, госпожа, — торжественно ответил — один из стариков.

Они поднялись на ноги.

— Нам необходимо о многом побеседовать с вами, ищущие, но сначала нужно вознести благодарность тому, кто помог тебе, — хозяину этого места.

— Конечно, — сказала Каэ, поднимаясь. — С огромным удовольствием. Он мне очень понравился, такой милый человек. И обещал ответить еще на один вопрос, но попозже.

Жрецы уставились на нее с таким странным выражением на лицах, что она осеклась и замолчала, переводя взгляд с одного старика на другого.

— Я что‑то сказала не так, мудрые?

— Ты сказала удивительную вещь, госпожа. Ответь, называл ли себя твой ночной собеседник?

— Нет, мудрые. Но вы назовете его?

Те переглянулись, и более старый и морщинистый церемонно ответил:

— Его нет нужды называть, госпожа. Ты и сама знаешь, кто пришел к тебе этой ночью, только боишься произнести это имя вслух…

— Барахой?

Ийя склонили седые головы.

— Нет, — улыбнулась Каэ. — Нет. Это как раз и невозможно. Он совершенно обыкновенный. Просто уставший человек…

— В нем совмещены все лица, поэтому лицо его незапоминающееся… — благоговейно прошептал жрец. — Не называй его имени вслух за пределами этого места. Джоу Лахатал все еще у власти, и он не потерпит, чтобы кто‑нибудь получил помощь от его предшественника.

— Странно, — сказал альв, пытаясь собрать со своей густой шерсти самые большие комки паутины.

— Что тебе странно? — повернулся к нему один из стариков.

— Я ведь думал, что вы служите Джоу Лахаталу. А остальные боги, особенно Древние, находятся как бы в забвении. А вы, похоже, рады появлению Барахоя.

— Ты мудр, странный человек, — улыбнулся ийя. — Мудр и проницателен. Мы не служим богам — мы истолковываем их поведение, а это совершенно другая роль. Мы храним знания, а это большой груз и большая ответственность, поверь. И мы уже давно замечаем, что под властью Джоу Лахатала Вард становится все беднее и несчастнее, нежели он был при своем творце — Великом Барахое. Мы не можем говорить об этом вслух, ибо Лахатал неизбежно покарает отступника. Но мы не можем и оставить все как есть, не вмешиваясь…