User - o b239b172f5745d3b

В тьму ночную вперив очи,

Смотрит время, как сова.

53

Скоро новый стих начну я.

Отдохнула голова.

Как насос качает время

Сквозь себя поток светил.

Нелегко такое бремя.

Время! Я тебя простил,

Что меня ты обобрало,

Оборвало пух волос,

Дом родной разворовало,

Крепкий тын и жёлтый тёс.

Ни калитки, ни колодца

На застиранном лужку.

Вряд ли где ещё найдётся

По тропинке и рожку,

Чтобы утром в поле вынуть,

Крикнуть ветру: «Погоди!»,

Стадо древнее раскинуть

На серебряной груди

Росных трав. Затем под вечер

На малиновой заре

Каблучкам идти навстречу,

Бросив косу во дворе.

Пыль дорожную вдыхая

После грохота *«марусь»,

Меркнут очи, высыхая:

Где ты Русь, Святая Русь?!

Сергей ЕСЕНИН. 21,08, 1989.

Примечание: грохот *«марусь». «Маруся» – жаргонное словечко, означающее

Маруську, девчонку в чёрной кожанке. пришедшую на службу в ГПУ. (Так звали их в

народе)

По аналогии этот образ перенесён на чёрные воронки, в которых чекисты возили

политзаключённых.

Ворон, воронок – мрачный образ, несущий в фольклоре предчувствие смерти.

В литературу образ «чёрной маруськи» - тюремной машины ввела впервые Анна

Андреевна Ахматова в своей поэме «Реквием».

НОВАЯ РУСЬ

поэма-диалог

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Я знал Россию много лет,

разутую, раздетую, босую.

И сам когда-то, беден и раздет,

Пришёл в тот Питер, где нашёл Поэт

другую жизнь. Её рисую

в своих стихах уж много лет.

Но я не знал такую

Россию, Родину, которая светла,

как родничок в лесу,

и говорит стихами.

54

И шепчет мне стихи с планеты, не стихая.

Увы, такой России я не знал.

Она мне видится как женщина, как лебедь,

плывущий посередь озёр.

С неё я не спускаю взор.

И сердце, в радости объемля этот сон,

боится, что, взмахнув крылом,

умчится в высоту неведомое чудо.

Скажи мне, друг, ну, кто ты и откуда?

Себя, Россией, лебедь, назови,

Россией веры им любви!

СВИРЕЛЬ:

Я говорю стихами, это верно,

не зная, что Россией назовусь.

Но я лишь ученицею примерной

хочу твоею быть, о, Русь!

Есенин! Ты ошибся. Я только ученица,

в вышине великих чувств и мыслей я ищу ответа.

И, сопрягаясь с чувствами Поэта,

несусь к тебе, как малая пылинка Мирозданья.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

О, ты, моё невинное созданье!

Недаром снова снится мне Рязань

и домик на краю России.

Твои глаза из этой сини глядят в забрезжившую рань.

И сердце говорит опять со всей Россией!

И сердца моего не рань, то имя отвергая,

прости меня, малютка дорогая!

СВИРЕЛЬ:

Серёженька, ты где, мой ласковый ребёнок?

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Я здесь, родная, жду. Давно уж из пелёнок.

И я к тебе иду, лечу, несусь, моя родная и Святая Русь! СВИРЕЛЬ:

Но что-то стих увял и требует разминки.

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Ну что же, соберём две звёздных половинки,

коль взорвалась звезда Поэзии Земной,

И вновь соединим. И, возвратившись вновь,

помчимся в ту страну, что так волнует кровь.

Её мы раньше Русью называли.

Да, мы о ней частенько забывали

и думали, что лозунговый свет

прольёт совет на то, что мы завоевали.

Но вот ни света, ни совета нет!

Где Русь моя родная, отзовись!

СВИРЕЛЬ:

Есенин, видишь ту страну из дальней дали

космических огней, чьи светлые просторы

ведут со мной сегодня разговоры?

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Я вижу Русь свою, увы, не в тех берёзках,

которые сходили с полотна

великого родного Левитана.

И мне, скажу, так странно

Россию видеть в копоти дымов,

в распаде атомном и в том же бездорожье,

55

что было раньше. И тревожно стонет грудь.

И тяжело вздохнуть…

СВИРЕЛЬ:

Не плачь, мой гений милый.

Мы нежность соберём и преумножим силы.

И, боль твою разъяв,

мы раздадим её землянам всем по крохе.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Тогда мои дела не так уж плохи.

И я надеюсь зло преодолеть.

СВИРЕЛЬ:

О, милый мой, Душой болеть

нам предназначено. Ведь в том закон Природы!

О, если бы великие народы

своё величие могли не потерять

в бездонной суете и сутолоке буден

И, восприняв великое ученье,

исполнили своё предназначенье!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Я так же говорю об этом, клянусь,

не будь бы я Поэтом, то стал бы…

СВИРЕЛЬ:

Кем, родной?

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Старшим идеологом Планеты.

СВИРЕЛЬ:

А в чём была бы роль твоя, мой милый?

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Я собрал бы Светосилы

разумных и великих идей

Души Вселенской и Разума Великого

с планеты *Эпсилон (Планета Душ)

И те идеи в дело воплотил бы.

Учил детей быть попросту детьми,

которые, венчая собой процесс любви,

в себе несли надежду, веру

и искренность. И этим чудным светом

планеты наполняли естество.

И не было бы горя и печали.

СВИРЕЛЬ:

Я чувствую родство тех мыслей и идей,

что бродят и во мне. И вся Душа в огне.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

А я тебе даю такой совет –

поглядывать на этот белый свет

и слушать звёздные миры,

которые зовут, рассказывают, шепчут,

волнуют и пьянят вина покрепче!

СВИРЕЛЬ:

Скажи, родной, ну почему так часты стали в жизни

Случайности, волшебные как новь,

какая прорвалась из глубины Миров!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Платон предсказывал давно, ещё до нашей Эры:

идёт процесс сжимания Вселенной.

И звёзды, приближаясь друг к другу,

56

создают возможность

вхождения в космическую связь.

А ну, взгляни-ка, что там впереди?

СВИРЕЛЬ:

О, Боже! погоди! Да там, в зеркальном чуде,

мне видятся Миры космических высот.

Земля моя, как яблочко на блюде,

катается. И в свете тех красот

Великий Разум шествует навстречу.

Кто там идёт? Ужели Лев Толстой?

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Постой, его я встречу.

Ну, здравствуйте, Лев Николаевич,

великий русский гений!

Что нового успели совершить

Там, где сегодня вздумали вы жить?

Поделитесь, мне мнится, вне сомнений,

со мной и с нашею Россией?!

ЛЕВ ТОЛСТОЙ:

А, ты, Серёжа! Взор твой синий

признал ещё издалека.

Поверишь – ноша нелегка для нас и ныне.

Мы здесь, мой друг, совсем не отдыхаем, вычисляя,

когда ж такие наступят времена,

что Родина родная вздохнёт свободно!

Где там нам до рая! Одна забота гложет –

из ближних стран хоть кто-нибудь поможет.

А то совсем – ложись и помирай…

Да тут совсем, Серёженька, не рай!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

О, Лев Толстой, наш патриарх великий.

Скажи, зачем твоя простая речь

так тягостно-тревожна?

Неужто нынче и помыслить невозможно,

чтоб с лёгким сердцем встать и лечь?

ЛЕВ ТОЛСТОЙ:

Великий Разум нынче занят

задачей необыкновенной –

сплотить людей, вселив в их сердце боль