Мишель Уоррен - Он+Она

Я решаю, что ничего не может быть хуже того, что уже знаю. Того, что была вынуждена пережить за эти месяцы. Переворачиваю конверт, залезаю пальцем под его верхнюю часть и отрываю её. Внутри лежит записка с надписью «Для твоих зомби-птиц». Там также лежит билет на самолет, несколько других маленьких билетиков и сертификат.

Мама возвращается назад и облокачивается на стойку, наблюдая за мной. Когда я поднимаю на неё шокированный взгляд, на её лице уже появилась ухмылка. Я пристальнее рассматриваю содержимое посылки.

- Билет на самолет до Парижа - аэропорт Шарль де Голль, билет на поезд, следующий на юг Франции, и сертификат на недельное обучение дегустации вина в одной из французских виноделен, - снова смотрю на неё, а она отводит взгляд, словно пытается не замечать меня, от чего моя подозрительность возрастает. - Что ты об этом знаешь? - Она пожимает плечами.

- Не понимаю, о чём ты говоришь, - она поворачивается к раковине и начинает наполнять её горячей водой, затем тщательно вливает туда средство для мытья посуды, словно мытье посуды - самая важная вещь на данный момент.

Встаю и иду к ней. Когда она врёт, то вокруг её глаз сильно напрягаются лицевые мышцы. У неё своего рода тик. Я это знаю, так как со мной происходит то же самое.

- Мама, - я трясу билетом перед её лицом. - Что ты сделала?

- Всё нормально, - она бросает губку в раковину, от чего брызги воды разлетаются в разные стороны. - Я сказала ему, что не смогу вечно прятать его от тебя. Знаешь, как это сложно.

- Прятать от меня что?

- Ши, - она до сих пор запинается, произнося моё новое имя, также как и папа. Она качает головой и берёт меня за руку. - Милая, этот парень пытался извиниться перед тобой задолго до того, как вы познакомились. Он приезжал сюда три раза, прежде чем ты отправилась в Калифорнию.

- Что?

- Твой отец прогонял его каждый раз, злясь от одного его вида и думая, что ты слишком ранима, чтобы поговорить с ним.

- Это не меняет того, что произошло. Хью причастен к аварии.

- Да, он совершил ошибку. Огромную ошибку. Но в то же время я никогда не видела тебя настолько счастливой, как в тот день, когда он появился у нас на пороге. Ты любишь его. Он любит тебя.

- Он украл нашу с Бреном любовь!

- Брена нет. Хью здесь.

Глаза начинают гореть и наполняться слезами от её слов.

- Прости, - произносит она и, не отпуская, гладит мою руку.

- Ты говорила с Хью? - мои губы дрожат.

Она снова пожимает плечами. Это её любимое движение, лёгкий способ выйти из положения.

- Он заставил меня пообещать много не рассказывать.

- Рассказывай, - она вздыхает.

- Я встретила его в больнице в Калифорнии. Я первой оказалось у тебя в палате. Слава Богу, папа задержался, чтобы припарковать арендованную машину. Он бы убил этого парня, если бы увидел его там.

- Что он делал, когда ты увидела его?

Она заправляет прядь волос за ухо.

- Молился и плакал. Он молил Бога, чтобы ты его простила. И плакал из-за того, что был виноват в твоём состоянии, - она отворачивается. Ей становится неудобно всякий раз, когда она говорит о моих проблемах.

- И?

- А затем он увидел меня и подскочил на месте, словно я застукала его за чем-то неправильным. Я сказала ему, чтобы он уходил, пока не пришёл отец. Благодаря его визитам, я знала, кто он такой и сочувствовала ему. Ты была в больнице, и на тот момент мы постарались оградить тебя от всего, что было связано с аварией. У тебя не было ни единого шанса узнать его, если бы только ты сама не вспомнила какие-то моменты из той ночи.

Я качаю головой. С самого начала у меня было такое чувство, что я где-то встречалась с Хью, именно поэтому я первой подошла к нему, но мне так и не удалось понять, где я могла его видеть. Возможно, его образ запечатлелся в глубине моего сознания, когда он вытаскивал меня из воды. Невозможно знать наверняка: я периодически теряла сознание сразу после аварии.

- В конечном итоге он ушёл, - продолжает она. - В тот момент я не совсем понимала, как вы встретились, однако он позвонил мне несколько месяцев назад, чтобы спросить о тебе. Рассказал, что ради новой работы переехал в Сан-Франциско, а также поведал историю вашего путешествия по Калифорнии и то, как влюбился в тебя … и что до сих пор любит тебя. Он хотел узнать, думаю ли я, что ты когда-нибудь сможешь его простить.

Я качаю головой.

- Как я могу? - слёзы начинают блестеть на ресницах, а затем скатываются вниз по щекам.

- Я понимаю, милая. Но только тебе известно, что ты сможешь простить, а что нет. В глубине души, ты можешь это сделать. Это то, кем ты являешься. И даже если ты не сможешь снова полюбить его, то можешь хотя бы простить и позволить ему, по крайней мере, жить дальше, но уже без тебя, - большим пальцем она гладит меня по подбородку как делала это раньше, когда я была маленькой.

- Не понимаю, как ты допускаешь мысль, что я могу рассматривать такой вариант? - в глубине души я надеюсь, что она даст мне ответ, который поможет решить эту проблему, поможет разобраться в этой путанице.

Мамины глаза наполняются слезами.

- Я не могу его полностью ненавидеть, ведь он спас мою дочь. Я обязана ему, так как если бы ты погибла в ту ночь, то мы с отцом уже не смогли бы жить без тебя. Ты наш единственный ребёнок, - её голос надламывается, положив начало потоку слёз. Мы обе плачем. Она обнимает меня и тихонько шепчет на ушко. - Теперь ты можешь начать прекрасную жизнь. Возможно, она сложится не совсем так, как ты планировала, но она всё ещё может быть чем-то - чем-то необычным. Брен желал бы этого для тебя. Он был отличным парнем. Он хотел бы, чтобы ты продолжала жить.

Она сделала это - сказала как раз то, что мне нужно было услышать. Я могла умереть в ту ночь. Но Брен добрался до Хью, и они совместными усилиями спасли меня. Вместе.

Глава 57

Он

Когда я впервые пришёл на собрание Анонимных Алкоголиков, мне даже не хватило смелости сказать, что я здесь новичок, и представиться остальным. Суд обязал меня ходить на эти собрания, и хоть я и не хотел быть там, меня сильно смущало то, в кого я превратился. Спустя два с половиной года и двадцать четыре недели трезвости зная наизусть и вступление, и 12 шагов, и 12 традиций, описанных в их книге, я всё равно до сих пор никому не сказал, как меня зовут, и не поделился своей историей. Даже когда я был абсолютно уверен, что никто из членов общества не осудит меня, я не рассказал ничего, возможно, потому что, если признаюсь в том, что совершил, все мои ошибки заставят меня чувствовать себя ещё более виноватым.

Но сегодня я впервые чувствую, что правда станет для меня освобождением.

Группа сидит кругом. Почти у каждого в руках пластиковый стаканчик кофе. Когда руководитель ищет добровольцев, готовых рассказать свою историю, я уверенно встаю, называю своё имя и признаю, что я алкоголик. Все, как обычно, хором отвечают мне «Привет!»