Алёнка - Ryzhaya lyubi menya vo lzhi chast 2

— Черт, — я слезла с него и села на своей стороне кровати. Простыня сползла до талии. Я наблюдала за ним краешком глаза. Его лицо осталось бесстрастным.

— Так о чем ты говоришь? Могу я напомнить тебе, что это ты объявился на моем пороге, а не иначе?

Он рассмеялся, и, перевернув меня на спину, навис надо мной.

— Меня тянет к тебе, — он поцеловал меня в нос. — Ты мне не безразлична.

Когда ты ушла прошлым вечером, тебе было больно.

— Да, было.

— А сейчас?

Я улыбнулась ему.

— Сейчас мне больно, но по другой причине.

Он рассмеялся. У него чудесный смех. Он зарождается в его груди, а затем срывается с губ. Всякий раз, когда мне удается рассмешить его, я испытываю триумф.

Неожиданно я стала серьезной.

— Я могу заставить тебя забыть ее.

Его губы все еще улыбались. Глаза затуманились, когда он посмотрел на мои губы.

— Правда?

Я кивнула.

— Да.

— Ладно, Рыжая, — сказал он, мягко накручивая прядь моих волос на палец.

Я захихикала, что тоже случается крайне редко. Рыжая. Мне понравилось. Он нежно поцеловал меня и лег на меня сверху.

Мы занимались любовью. Это был первый раз в моей жизни, когда кто-то занимался любовью со мной. Раньше это всегда был секс.

В тот день я влюбилась без памяти.

Глава 9

Настоящее …

На следующий день, когда я в облегающих спортивных брюках от Juicy и майке готовлю себе на кухне смузи, приезжает Сэм. (Примеч. Juicy Couture — американский бренд, производит женскую и детскую одежду, аксессуары и часы, а также одежду и аксессуары для собак.) Предполагается, что я должна присматривать за Эстеллой — она дремлет в своей передвижной детской кроватке — пока Калеб принимает душ, но к тому времени, как я открываю Сэму входную дверь, я не помню, где оставила ее.

— Как дела? — тепло приветствует меня Сэм. На его плече висит спортивная сумка. Интересно, планирует ли он остаться на ночь. Мысль об этом повергает меня в ужас.

— Ну, где моя малышка? — спрашивает он, потирая ладони и улыбаясь. На минутку я подумала, что он говорит о кредитной карте — потому что нечто подобное я говорю очень часто, пока брожу по торгово-развлекательному центру и рыскаю в кошельке в поисках своей кредитки Американ Экспресс — но затем я понимаю, что он говорит о ребенке. Мне стоит невероятных усилий, черт возьми, не закатить глаза.

Неутолимый голод ребенка спасает меня, так как откуда-то из-за моего плеча раздается ее хныканье. Именно тогда я вспоминаю, что отвезла ее в столовую. С раздражением смотрю на ее кроватку.

— Я возьму ее, — говорит Сэм, принимая решение взять все в свои руки, и проходит мимо меня. Я безразлично пожимаю плечами и иду к своему ноутбуку. Он возвращается в комнату, убаюкивая ее в своих руках, как раз тогда, когда Калеб спускается по главной лестнице — его волосы все еще мокрые после душа. Я ощущаю волну желания просто от того, что смотрю на него. Калеб игнорирует меня, проходит мимо и хлопает Сэма по спине так, будто они старинные приятели.

Он не разговаривал со мной с той ночной поездки в больницу, только изредка задавал вопросы о ребенке или давал инструкции. Развернувшись, я ухожу и дуюсь, пока они обсуждают вопросы, которые меня не интересуют. Я планирую посетить спа-салон и пытаюсь решить, сколько процедур я успею пройти за восемь часов, когда Калеб зовет меня. Отчаянно желая оказаться в центре его внимания, я отрываюсь от компьютера и с надеждой смотрю на него.

— Меня сегодня не будет допоздна, — сообщает он. — У меня деловой ужин.

Я киваю. Вспоминаю, что раньше я сопровождала его на такие деловые ужины. Открываю рот, собираясь сказать ему, что я хочу пойти, но он целует ребенка и уже на полпути к двери. Полное безразличие.

Я переключаю свое внимание на воспитателя.

— Так, значит, ты в родстве со своей начальницей, — равнодушно констатирую я, впиваясь зубами в яблоко. Сэм удивленно приподнимет брови, но ничего не отвечает. А я начинаю размышлять и гадать, спал ли Калеб когда-нибудь с Кэмми.

— Ты… эм… проводишь с ней много времени?

Он пожимает плечами.

— У Кэмми много друзей. Встречи девочек за бокалами мартини мне не интересны.

— Но разве ты не хочешь встречаться с кем-то? — спрашиваю я, переводя разговор на другую тему. Он очень симпатичный, если в вашем вкусе неухоженные музыканты. Эггееей, грандж умер вместе с Куртом Кобейном.

— Так вот, где бы ты зависала, если бы была одна? — он смотрит на меня, когда задает вопрос. Простой вопрос, но из-за выражения его глаз я чувствую себя как на допросе.

— Я не одна, — резко отвечаю я.

— Точно, — он поудобнее перехватывает ребенка. Я отвожу взгляд в сторону.

— Ты встречал кого-нибудь из ее друзей? — я надеюсь хоть на какое-то упоминание об Оливии. Было бы интересно узнать, принимает ли она в этом какое-то участие.

Сэм прикидывается дурачком. Не могу понять, знает он что-то или нет.

— Ну, пару человек то там, то сям, — отвечает в итоге он, вытирая рот Эстеллы тряпочкой. — Уверена, что не хочешь заняться этим? — он кивает на ребенка. — Не хочу лишать тебя возможности провести время с ней.

Когда он бросает взгляд на нее, я закатываю глаза.

— Нет, все в порядке, — удовлетворенно говорю я.

— Ты, видимо, не очень привязана к ней? — говорит он, не глядя на меня.

Я рада, что он не видит моего лица. На нем отражается шок. Я стараюсь придать лицу нейтральное выражение.

— Почему ты так сказал? — спрашиваю я, прищурившись. — Сколько ты меня знаешь? Пять минут?

— Тут нечего стыдиться, — продолжает он, игнорируя меня. — Многие женщины впадают в своего рода депрессию после родов.

— Окей, доктор Фил. Я не в депрессии! — я отворачиваюсь, но затем, крутанувшись, разворачиваюсь обратно. — Как ты смеешь судить меня — ты думаешь, что достаточно опытен, чтобы «судить» меня, юный психолог? Почему бы тебе не посмотреть внимательно на свои родительские таланты? У тебя ребенок в Пуэрто-Рико, парниша… без тебя.

Кажется, Сэма не тронули мои слова. Вместо того, чтобы стушеваться, чего я, собственно, добивалась, он задумчиво смотрит на меня.

— Калеб очень приятный парень.

Я уставилась на него. Что он имеет в виду? Это что, какой-то психологический фокус? Разновидность ловушки, которая докажет ему, что я страдаю от послеродовой депрессии? Я облизываю губы, пытаясь понять его точку зрения.

— Да? И?

Он не спешит отвечать мне, ставит бутылочку на стойку и укладывает Эстеллу головой на плечо для очередной отрыжки.

— Зачем он женился на такой, как ты?

Сначала мне кажется, что я неправильно расслышала. Конечно же, нет… он не мог сказать подобное, мне послышалось. Он прислуга — обычный воспитатель. Но он смотрит на меня в ожидании ответа и у меня начинает дергаться глаз — явный признак смущения. Гнев всей тяжестью обрушился на меня. Вот бы я могла поднять его с плеч, где он осел всей своей тяжестью, и швырнуть в Сэма.