Алёнка - Ryzhaya lyubi menya vo lzhi chast 2

— Мама! — рявкнула Кортни. — Так «вовремя». Может, прекратишь вести себя как сучка?

Я никогда бы не осмелилась сказать нечто подобное. Мама нахмурилась, глядя на свою любимую дочь. Я чувствовала, что назревает конфликт, поэтому положила руку Кортни на плечо. Не хочу, чтобы сегодня были ссоры. Хочу, чтобы все было идеально. Я проглотила свою боль и улыбнулась маме.

— Мы любим друг друга, — заявила я уверенно. — Мне не нужно никого удерживать. Он мой.

Она приподняла свои идеальные брови и поджала губы.

— Всегда найдется что-то, что они любят больше, — сказала она. — Будь это женщина или машина, или...

Она не договорила, но я мысленно закончила предложение за нее — или другая дочь...

Кортни, которая понятия не имела, что является любимицей отца, нанесла еще немного румян мне на щеки.

— Ты отвратительна, мама. Не все мужчины такие.

Мама снисходительно улыбнулась младшей дочери и погладила ее по щеке.

— Нет, дорогая, — сказала она, — для тебя не все.

Я прекрасно поняла подтекст. А вот Кортни нет. Я посмотрела на руку матери на щеке сестры, и мне стало больно. Она никогда не прикасалась ко мне, кроме моментов, когда вынуждена была это делать. Даже когда я была маленькая, можно было считать счастьем, если меня обнимали на мой день рожденья. Отвернувшись от них, я подумала о нас с Калебом, и мне сразу стало легче. Сегодня мы создадим свою собственную семью. Я никогда, никогда не стану обращаться со своим ребенком так, как она со мной. Что бы ни случилось. Калеб будет самым лучшим отцом. А я с грустью буду вспоминать прошлое, наслаждаясь розовым туманом счастья своей новой жизни. Калеб. Он мой. Может быть, мне принадлежит только он, но мне вполне достаточно только его.

За пять минут до начала церемонии, в дверь постучали. Моя мать уже ушла, и в комнате остались лишь я, Катин и Кортни.

Кортни побежала посмотреть, кто пришел, а Катин помогала мне надеть туфли.

Она вернулась назад с полуулыбкой на губах.

— Это Калеб. Он хочет поговорить с тобой.

Катин покачала головой.

— Черт, нет! Ему еще нельзя видеть тебя. Я разведена, и знаешь что? Я позволила придурку увидеть меня прежде, чем мы поженились, — возмутилась она, как ни в чем не бывало, как будто это была единственная причина, из-за которой ее брак рухнул.

Я посмотрела на дверь и мое сердце учащенно забилось. Я не против, чтобы он увидел меня.

— Вы двое идите вниз. Увидимся через минуту.

Катин сложила руки на груди, будто не собиралась никуда идти.

— Катин, — позвала я, — Брайан бросил тебя, потому что ты спала с его братом, а не потому, что он увидел тебя в свадебном платье. Теперь уходи.

Кортни схватила Катин за руку и прежде, чем та смогла возразить вывела ее из комнаты.

Я бросила быстрый взгляд на себя в зеркало и разгладила платье, прежде чем направиться к двери. О чем он хочет поговорить со мной? Неожиданно, мне стало плохо. Что, если он хочет все отменить? Какая еще причина может быть, если жених настаивает на разговоре с невестой перед самой свадьбой?

Я приоткрыла дверь.

— Ты не должен видеть меня, — сказала я.

Он засмеялся, и я мгновенно расслабилась. Если мужчина смеется, не может быть, чтобы он пришел бросить невесту.

— Отвернись, — предложил он. — И я зайду спиной вперед.

— Ладно.

Я повернулась спиной к двери, и сделала пару шагов в сторону. Затем услышала, как зашел Калеб. Он подошел, и прижался спиной к моей спине, взял меня за руки, и мы стояли так около минуты, пока он не заговорил.

— Я собираюсь развернуться... — сообщил он.

— Нет!

Он засмеялся, и я поняла, что он шутит.

Я сжала его ладони. Он сжал мои в ответ.

— Лия, — он произнес мое имя так, что мне захотелось закрыть глаза. Все, что слетает с его губ звучит прекрасно, но лучше всего звучит мое имя.

— Да? — отозвалась я мягко.

— Ты любишь меня или идеальный образ, который создала из меня?

Я замерла, а он большими пальцами поглаживал кончики моих пальцев.

Мне хотелось отдернуть руки, развернуться и увидеть его лицо, но он крепко держал меня, не позволяя отстраниться.

— Просто ответь мне, любимая.

— Я люблю тебя, — ответила я уверенно. — Ты... ты не чувствуешь того же?

О Боже. Он собирается отменить свадьбу.

Я почувствовала, как в горле образуется комок. Опустив голову, я сделала несколько глубоких вдохов.

— Я люблю тебя, Лия. Я бы не просил тебя выйти за меня замуж, если бы не любил.

Тогда почему мы ведем этот разговор?

— Тогда почему мы ведем этот разговор? — мысленно я звучала увереннее. На деле мой голос дрожал.

— Одной любви не всегда достаточно. Мне просто хотелось убедиться...

Он не договорил. Он имел в виду Оливию? Мне захотелось закричать. Она здесь, с нами, на нашей свадьбе. Я хотела сказать ему, что она уехала! Она двигается дальше. Она... она… никчемная сука, которая его не заслуживает.

Люблю ли я его?

Я задрала подбородок. Да, люблю — в любом случае, больше, чем она. Если ему нужно, чтобы я объяснила ему это, я объясню.

— Калеб, — позвала я нежным голосом. — Есть кое-что, о чем я тебе никогда не рассказывала. Это касается моей семьи.

Я вздохнула, и с моих губ сорвались слова правды. Сейчас или никогда. Мое признание наполнено стыдом и болью. Калеб, почувствовав что-то, крепче сжал мои руки.

— Меня удочерили.

На сей раз уже он попытался развернуться, но я удержала его на месте. Сейчас я не могу смотреть на него. Мне нужно просто рассказать все. В любую минуту за нами могут прийти, а я должна успеть до того, как нам помешают.

— Просто, не поворачивайся, ладно? Просто... слушай.

— Хорошо, — согласился он.

— После того, как родители поженились, они три года пытались завести ребенка. Доктора сказали матери, что она никогда не сможет иметь детей, поэтому они решились на усыновление, хоть и неохотно. Мой отец грек, Калеб. Ему нужен был наследник. Они решили не ждать, пока подойдет очередь усыновления у нас в стране, ведь на это могли уйти годы. У моего отца были связи в российском посольстве.

— Лия...

Мое сердце чуть не рухнуло вниз от звука его голоса.

— Просто молчи, — попросила я. — Это правда трудно, просто дай мне договорить.

Я старалась не расплакаться. Мой макияж не стоит того.

— Моей настоящей матери было шестнадцать и она работала в борделе. Я не мальчик, которого они хотели, но они взяли меня с собой. Мне было всего шесть недель. Через месяц мама поняла, что беременна. Но у нее случился выкидыш... полагаю, это был мальчик. Отец винил во всем меня. Видимо, со мной было очень сложно, колики и все такое. Через несколько месяцев она забеременела Кортни, но отец уже потерял своего мальчика. Думаю, с тех пор он ненавидит меня. Из ребенка, которого они хотели, я превратилась в ребенка, который убил их желанного малыша... я стала помехой — ведь я ребенок проститутки.