Unknown - i 1cd2928cc9eb1168

Мир в красном, Книга Третья. Триша Вольф.

Я слышу стук своих каблуков по тротуару. Эхо моих шагов заглушает шум

автострады, доносящийся с главной дороги. Я поворачиваю за угол, и музыка

врывается в тишину ночного города, словно приглашая окунуться в его ночную жизнь.

Ну что ж, я так и сделаю. Я прохожу сквозь дверь бара, над которой светится

неоновая вывеска: «Ворон».

Это совсем небольшой бар. Но очень модный. Несколько двухместных столиков

для посетителей, один бильярдный стол и длинная барная стойка из вишневого и

дубового дерева, которая расположена вдоль всей стены. Я сажусь в дальнем углу,

чтобы иметь возможность наблюдать за входной дверью, дверью туалета и всем

периметром зала.

Ко мне подходит бармен, колоритный мужчина с бородой и растянутыми

мочками ушей. С трудом перекрикивая музыку, я заказываю розовое шампанское. Он

удивленно выгибает брови, но не комментирует мой выбор. Я продолжаю смотреть на

входную дверь, медленно теребя цепочку на своей шее.

Мое внимание привлекает звон и возгласы, и я поворачиваюсь на источник шума.

Бильярдные шары разлетелись по черному войлоку, три из них остановились в углу,

точно перед лузой.

- Мэм.

Я чуть отклоняюсь назад, чтобы встретиться взглядом с барменом. Он ставит на

мой столик два высоких бокала со словами: - «Место преступления» со льдом.

Я чувствую покалывание в затылке, волоски встают дыбом.

- Я этого не заказывала, - говорю я.

Он пытается сгладить неловкость улыбкой.

– Я знаю, мэм. Заказ сделал джентльмен вон за тем столиком.

Он кивает в сторону стола в противоположном углу.

Я не поворачиваюсь в его сторону. Принимаю напитки с вежливой улыбкой,

затем приподнимаю оба бокала. Встаю и с гордо поднятой головой направляюсь к

указанному столику.

- Наслаждаться напитками в одиночестве несколько пошло, вам не кажется?

Человек в сером деловом костюме таращится на меня в ответ. Окидывает

взглядом мои ноги, красное платье, ожерелье и, наконец, встречается со мной

взглядом. Кривая ухмылка чуть касается уголков его губ, вызывая проблеск

воспоминания в отдаленных уголках моей памяти. Такую же улыбку он подарил мне в

тот вечер в клубе.

- Это не может быть пошло, если нам это нравится, – отвечает он, и его голос

звучит соблазнительно и мягко. – Присаживайтесь. Пожалуйста. Прошу вас.

Мне не нравится то, что приходится сидеть спиной к залу. Но, учитывая мою

компанию, лучше сосредоточить все свое внимание на нем. Я ставлю бокал на стол и

занимаю место напротив моего собеседника. Отныне Субъект для меня больше не

просто безликий неизвестный.

Этот уединѐнный закуток клуба позволяет нам беседовать достаточно приватно.

Мы сидим довольно далеко от бара и музыкальных колонок, поэтому четко слышим

друг друга, но остальные посетители не могут нас расслышать. Он выбрал прекрасное

место.

Я делаю глоток из своего бокала, решив, что пора бы попробовать любимый

напиток Коннели, но прежде произношу:

– Я думаю, пить за знакомство немного поздновато, но, тем не менее… - говорю

я, подстрекая его.

Он посылает мне еще одну хитрую улыбку.

94

Мир в красном, Книга Третья. Триша Вольф.

– Наше знакомство сделает все тривиальным. Но, если моя леди настаивает, я

представлюсь - Прайс Александр Вэлс, – он скользит пальцем по стеклу своего бокала,

в то время как его темные глаза прожигают меня. – Адвокат днем, преступник ночью,

– его улыбка тускнеет, когда неудачная шутка не находит моего отклика.

Он откашливается, прочищая горло: – Вы должны простить меня. Я немного

нервничаю. Понимаете, это очень важный для меня момент.

- Для меня тоже, – отвечаю я.

Его улыбка возвращается на место.

- Значит, адвокат, – продолжаю я, проводя пальцем по краю своего бокала. –

Случайно не вы были адвокатом Коннелли? Тем самым, который переоформил свою

лодку на имя Саймона.

- От вас ничто не может ускользнуть, – он делает глоток из своего бокала. –

Коннелли подумал, что будет хорошей идеей иметь адвоката в кармане. Я думаю, это

было одной из главных причин, почему он выбрал именно меня. Льщу себя надеждой,

что были и другие, еще более значимые причины. Но, когда тебя начинает тащить

вниз, люди превращаются в эгоистичных тварей.

– Да, мы такие, - соглашаюсь я.

Он чуть подается вперед.

– Я ненавижу спрашивать… потому что это дурной тон, выуживание… но

понравились ли тебе мои подарки?

Мое горло сжимается от резкой боли. Я чувствую холодную сталь,

скользнувшую по моему бедру, и с трудом сдерживаю возглас, готовый сорваться с

губ. Чуть успокоившись, отвечаю:

– Если говорить честно, да. По крайней мере, часть меня получила от них

удовольствие.

Его глаза темнеют.

– Я надеялся, что ты не будешь разочарованна. И сейчас ты понимаешь, что это

единственное, что имеет значение.

Лезвие исчезает в то же мгновение. Он откидывается на спинку стула, давая мне

чуть больше пространства. Я пью шампанское. Я должна все рассказать.

- Есть два типа антисоциальных диспозиций, – я бросаю на него взгляд, –

психопаты и социопаты. Те, кто родился таким, и те, кто под давлением обстоятельств

стал таким.

Он отвечает легким смешком:

– Битва наследственностей, да?

Я медленно киваю.

Высокомерное поведение - я предполагала, что он будет вести себя так, но он

тянется через стол и берет мой бокал. Его глаза сверлят меня, когда он делает глоток

из моего бокала. Затем он возвращает напиток мне.

– Я всегда беру то, что хочу. Это у меня с рождения. Поэтому, предполагаю, я

родился с этим, – говорит он с легкостью.

- А я приобрела это…

- В чем разница?

Разница? Есть ли разница, если ты погружен во все это? До тех пор, пока я не

встретила Колтона, я думала, что разница несущественна. Я была погружена в мир

монстров. После того как мой похититель сломал меня, я поняла, что не существует

ценности вещей. Я видела только то, что, как мне казалось, делало меня похожей на

него – существом, которое пошло бы на что угодно: ранить, убить, обмануть… на все,

лишь бы выжить. Но не просто выжить – а процветать.

Урок, который преподал мне мой похититель: уничтожь или уничтожат тебя.

95

Мир в красном, Книга Третья. Триша Вольф.

Боль не всегда исходит от тех людей, которые причиняют нам вред. Боль часто

приносят те, кому мы доверяем больше всего. Родители из самых лучших побуждений

- те, кто старается оберегать своего ребенка от всего плохого, - душат своих детей.

Любовник, который верит, что помогает тебе преодолеть всю боль, зачастую является