Unknown - i 77d6616899b694e2

песка. Чернильные волны набегали на каменную тропу, что уходила вверх к скоплению

угловатых крыш, тянущихся к небу. На дальнем краю океана чернила окружали

водопадом целый остров, от брызг образовывался туман. Мы были высоко в небе или на

какой-то скале?

Я должна была зайти в воду, чтобы посмотреть, но боялась, что меня унесет

течением за край.

Я оглянулась на здание, похожее на пагоду или крепость, как Сунпу, но выше,

словно замок Химеджи, где одна над другой громоздились покатые крыши и белые стены,

напоминая свадебный торт. Простая деревянная лестница вела в здание, больше на этом

крошечном острове, окруженном чернилами, идти было некуда.

Я вошла внутрь и увидела первую жертву.

Он лежал у моих ног, его почти закрыла трава, окружавшая его. Он был в броне,

словно самурай, но глаза его были пустыми, нагрудник был залит чернилами.

Я раскрыла рот в крике, но не раздалось ни звука.

«Сон», - поняла я. Очередной кошмар Ками.

Я оглядывала ступеньки, поднимаясь по ним. Здесь лежали десятки людей ужасными

безжизненными позами, чернила капали с их тел, рядом лежало сломанное оружие и

лопнувшая тетива. Я шла к зданию против воли. Я не хотела видеть то, что внутри. Я не

хотела знать, кто это сделал.

Ступеньки скрипели, пока я поднималась. Комната внутри была затхлой и темной,

свет попадал сюда лишь из окон, что были у приподнятой платформы на другом конце

комнаты, огромный белые шторы развевались на ветру, который я не чувствовала.

Бамбуковые татами были холодными и твердыми под моими босыми ногами, когда я

ступила на них. Здесь тоже были павшие воины. Что за ужасная битва здесь случилась?

«Погоди, один жив», - я увидела скорчившееся тело в углу, колено темнело, а меч

лежал рядом на татами.

Его серебряная серьга-кольцо сверкнула, когда он склонил голову, светлые пряди

упали на лицо.

- Джун, - сказала я, он посмотрел на меня. Он поднял меч, что словно был из камня.

Лезвие было черным, как мрак в пещере, и с него капала тьма, что могла быть чернилами.

Или кровью.

- Все кончено, - сказал женский голос.

Я повернулась к платформе передо мной, откуда исходил голос. Женщина сидела на

коленях на полу, складки алого кимоно окружали ее, словно красный пруд. Рукава кимоно

были разноцветными со слоями оттенков черного, красного, золотого и серебряного

цветов. Сложное золотое украшение было на ее голове, нити золотых бусин звякали друг

о друга, когда она склонила голову.

- Оками Аматэрасу, - сказала я, перешагнув через лужу чернил. Я смотрела на

павших воинов в тронном зале, пока шла к ней. – Кто это сделал?

- Ты, - сказала она, и от слова стало холодно и страшно.

Я покачала головой.

- Я не могла такого сделать. Я только что вошла.

- Есть только смерть, - сказала она. – И не сбежать.

Томо много раз повторял эти слова. Он тоже слышал их в кошмарах.

- Не сбежать от чего? – спросила я. – От судьбы Ками?

Аматэрасу печально улыбнулась.

- Не сбежать от прошлого, - она подвинулась, красная ткань ее кимоно открыла еще

одно тело рядом с ней.

- Томо, - прошептала я. Хотелось проснуться. Я ущипнула руку с силой, напоминая

себе, что это не по-настоящему. Это только сон. Но было ужасно больно видеть его

безжизненным, покрытым чернилами.

- Тсукиѐми, - ответила она, и я увидела, что волосы у него не медные, а черные. Я

думала, что это из-за чернил, но он и выглядел иначе – старше, с морщинами и… почти не

человеком, почти ангельской красоты, что меня испугало. Он был словно фейри-

обманщик, что был слишком красив, чтобы ему доверять.

Он и был, и не был Томо. Я не могла этого объяснить, но во сне часто происходит

что-то странное.

- Не понимаю, - сказала я. Был ли это лишь бессмысленный кошмар? Почему я это

вижу?

- Я любила Тсукиѐми, - сказала Аматэрасу. – И убила его.

Икеда говорила мне о том, что Аматэрасу и Тсукиѐми были возлюбленными, пока

тот не сошел с ума.

- Я должна была остановить его, пока он не разрушил все, что сделали августейшие.

- Августейшие?

- А теперь он мертв. Но он живет в осколках своей души, что остались, - она указала

на землю, и я увидела разбитое стекло разного цвета.

- Как и в Томо, - сказала я.

- Тайра-но Киѐмори, Токугава Иэясу, Юу Томохиро, все они – магатама одной

души, - сказала она.

Я склонила голову.

- Магатама ?

Она указала на осколки.

- Сусаноо разбил душу, - сказала она. – Остался лишь меч, - она посмотрела на

Джуна и его оружие. – Послушай, дитя, - сказала мне Аматэрасу. – Зеленый цвет – вечный

круг. Ты предашь Юу Томохиро, как я предала Тсукиѐми.

Жар прилил к щекам.

- Я никогда не причиню ему вред.

Она отклонилась, золотые бусины звякали на ее голове.

- Ты убьешь его, пока не будет поздно.

Голова кружилась. Меня тошнило. Убью? Я?

Я упала на колени.

- Нет, - сказала я. – Это лишь глупый сон. Я не должна делать то, что вы мне

говорите. Мы сами выбираем свою судьбу.

- Судьба только одна, - сказала она.

Я опустила взгляд, одежда была в чернилах.

Я проснулась от крика, Диана хлопнула дверью и крепко обняла меня.

* * *

- Почему ты не сказала раньше? – спросил Томо, глаза его были полны тревоги. Мы

скрывались в одной из хижин в Торо Исэки. Его отец спал дома, вернувшись с работы

посреди ночи. А раз нас пытались разлучить на месяц, такое укрытие было весьма кстати.

- Я не хотела тебя беспокоить, - сказала я. – И я была уверена, что это простые

кошмары. Они ведь ничего не значат?

Томо прижал меня к себе, укутав теплом и своим запахом.

- Не значат, - тихо сказал он мне на ухо. – Я сражаюсь с ними всю жизнь. Не слушай

их. Я никогда не слушал, - но его слова были правдой лишь отчасти. Он боролся, да, но и

верил им, так ведь? Он верил, что он монстр, что у него осталось мало времени, а потом –

лишь смерть.

Я не рассказала ему все о снах. Звучало глупо, но я боялась, что если расскажу, что в

них Томо был мертв, это исполнится. Я не хотела говорить ему, что, по словам Аматэрасу,

я предам его. Может, она о том ошибочном поцелуе с Джуном? Но Томо меня простил, а

по лицу ее было понятнее, что все серьезнее поцелуя.

- Что значит Магатама? – спросила я, мы с Томо сидели на полу, прижавшись

спинами к стене соломенной хижины. – Что это?

- Изогнутая бусина, - сказал Томо. Он поднял ладонь, я увидела паутины шрамов,

выглядывавшую из-под напульсника. – Я видел ее в кошмарах. Словно стекло в руке… -

он медленно сжал ладонь, вспоминая. – Оно разбивалось, и осколки впивались в кожу.

Кусэ , горели они, словно ожоги.

- Стекло было разбито в моем сне, - сказала я. – Осколки лежали на полу.