Unknown - i 210de1b8c36208e1

​

Глава 28

Люк вышел из душа и обернул полотенце в

округ б

едер. Прошедшая ночь была что­то с

чем­то, п

ять в

ыездов с десяти д

о ч

етырех. Д

овольно необычно для в

оскресенья, н

о за г

оды

работы Люк понял, что в сменах в ЧПД нет ничего обычного.

Выходя из раздевалки, Люк слышал стандартные обмены шутливыми оскорблениями,

помогающие сбросить напряжение. Приехав на этой неделе на вызов, Уайатту пришлось

сопровождать синеволосую старушку из дома престарелых в скорую помощь. Но по

дороге она, как оказалось, довольно быстро пришла в себя, судя по тому, что постоянно

хватала Уайатта за задницу. Сейчас его б

рат ворчал и

з­за синяков (​

вот этот напоминает

гребаную Флориду ​

).

Люк вышел из раздевалки.

― Боже милостивый, Уай, спрячь свою задницу и … ― его голос замолк, потому что

стало чертовски тихо.

Осмотревшись, Люк встретился взглядом с золостисто­карими глазами женщины,

которая все еще ощущалась под его кожей, засев так глубоко, что он наслаждался этой

сладкой болью.

― Привет, Люк.

В отличие от первого раза, когда она расхаживала по его пожарному отделению, эта

версия Кинси была совсем не т

акой собранной. Поношенные п

одвернутые т

ренировочные

штаны, толстовка с выцветшими буквами UCAL​

[1] на груди, шлепанцы ― один р

озовый,

другой оранжевый. Ее спутанные волосы стали бы хорошим д

омом д

ля семьи м

алиновок.

Весь вид девушки отражал отчаянное возбуждение, вызванное слишком большим

количеством кофе и недостатком сна.

Она выглядела красивой.

Гейдж зашел в раздевалку с жизнерадостным:

― Привет, Кинси, ― за что Алекс, смотревшая на Кинси так, словно готова была

содрать с н

ее к

ожу, наградила его ударом локтем. В аду не было с

только ярости, сколько в

сестре отверженного Дэмпси.

― Привет, ребята, ― ответила Кинси, не обращая внимания на холодный прием со

стороны Алекс. ― Не против, если я поговорю с Люком?

Его семья даже не пошевелилась, от них веяло преданностью н

аравне с

л

юбовью. Д

аже

те из его смены, кто не знал всю историю, но почувствовали проблему, наблюдая за

происходящим, остались в помещении. Эта женщина уж точно б

ыла п

роблемой. Когда­то

она танцующей походкой вошла сюда и заставила его снова чувствовать, впервые за

долгие годы.

― Все в порядке, ― наконец сказал Люк своим сторожевым псам. ― Если с ней

возникнут трудности, я свистну о помощи.

Все неохотно вышли, бросая через плечо мрачные взгляды.

Кинси осмотрелась.

― Думаю, мы здесь уже когда­то были.

― Хочешь сказать, с тех пор ничего не изменилось?

Она прикусила свою полную нижнюю губу, которую Люку так хотелось пососать. Его

маленькая решительная женщина нервничала.

― На самом деле, я бы сказала, что многое изменилось с тех пор, как я вошла сюда

около двух месяцев назад, ―

о

на замолчала. ― Но н

е многое и

зменилось с тех пор, к

ак т

ы

приезжал ко мне в Сан­Франциско.

Что, черт возьми, это значило?

― Ты что­то забыла? ― Люк м

ахнул р

укой, указывая на н

ее. ― Свой деловой к

остюм?

Свои шпильки? ― Р

аскаленное клеймо, к

оторым она обычно о

тмечала свое о

бладание е

го

задницей?

― Да, я кое­что забыла, ― Кинси шагнула ближе и

е

го сердце болезненно с

жалось. Он

никогда не поймет, к

ак кто­то настолько слабый, м

ог б

ыть т

аким подавляющим, в

торгаясь

в его личное пространство. ― Я забыла, насколько мне повезло быть любимой тобой.

На ее лице отражалась такая ранимость, а он так хотел сказать ​

“Спасибо, Господи” ​

, за

то, что привел ее обратно к нему. Но она уже дважды вонзила нож ему в грудь и

потребуется нечто больше, чем блестящие глаза Кинси Тэйлор, чтобы вернуть его.

― Две недели назад ты сбежала, ни слова не сказав о том, что тебя уволили. Неделю

назад, ты утверждала, что не любишь меня. Прости, если я не слишком о

хотно п

риму в

се

это за чистую монету, сладкая.

Уязвимость вытеснилась широко распахнутыми от шока глазами. То, что он причинял

ей боль, убивало Люка, но для него не существовало полумер. Если они собирались это

сделать, то ему нужно было знать, что все это реально.

― Люк, я люблю тебя.

Его сердце бешено забилось. Глупое сердце. Осадив его, Люк нацепил на себя самый

скучающий вид.

― Угу.

Пухлый, податливый ротик Кинси открывался и закрывался в той милой манере, когда

она было на грани бешенства.

― Люк… я… почему ты так говоришь?

― О, я думаю, ты знаешь, пиар­принцесса. Это то, что ты делаешь, верно? Продаешь

идеи, мнения, людей или, по крайней мере, представляешь их в выгодном свете, ― он

прислонился к своему шкафчику и скрестил руки, показывая гораздо большее

спокойствие, чем чувствовал. ― Тебе нужно убедить меня, что это нечто настоящее.

Он не думал, что эти прекрасные глаза могут стать еще больше, но они стали. А затем

вспыхнули от ярости.

Он упоминал, что это оскорбительное выражение чертовски шло ей? Тоже неплохо, потому что собирался еще больше свести ее с ума.

― Используй слова, Кинси.

На мгновение Люк подумал, что зашел слишком далеко. Что линия, которую он